110-летняя Эмма Венда из Австрии поделилась секретом долголетия в честь своего дня рождения.
Женщина пережила две мировые войны, пандемию «испанки» и COVID-19.
Она родилась в 1915 году в Бирменсдорфе. В 1927 году ее семья переехала в Штирию. У Эммы было пятеро братьев и сестер. Она получила образование повара и несколько лет работала в сфере общественного питания. В 1940 году она устроилась кондуктором в трамвае. На этом месте Эмма проработала до выхода на пенсию в 1970 году. Супруг Эммы, Йозеф Венда, умер в 1969 году.
Эмма признается, что никогда не отказывает себе в сладостях — особенно она любит шоколад и штрудели.
На день рождения мэр Вены подарил Венде пунш-торт — традиционный австрийский десерт, пропитанный ромом.
>>18442474 (OP) Рад за бабку, сказать больше нечего. Лет 30 проработала и на пенсию нахуй, да ещё и пенсия такая, что и в 110 лет хватает. Ну и всем зожникам полизать дала, т.к. ест конфеты и нихера ей не делается.
–А я стянул всего пять, а получил пятнадцать лет! – воскликнул Крэг с возмущением.
–Но ты же застрелил управляющего банком, – напомнил ему Луковка. Но Крэг не обратил на его слова никакого внимания.
–Шестьсот тысяч и 18 месяцев, – повторил он задумчиво. – Будь я проклят! Вот что я буду делать, когда выйду отсюда. Я займусь мошенничеством. Вот мой ответ. – Он толкнул при этом Луковку, довольный своей новой идеей. – Да, вот что я буду делать, – повторил он с оптимизмом, радуясь своей счастливой мысли. Но вдруг по его лицу в шрамах пробежала тень, как от облака. – Ах, если бы я только знал эту дерьмовую грамоту! Большинство других зэков в нашем и соседнем отсеках, которые выходили на прогулку в то же время, что и мы, знали обо мне из сообщений в средствах массовой информации. Нередки были случаи, когда незнакомцы подходили ко мне, чтобы выразить свое возмущение, что меня отправили в тюрьму за написание книги. Они также хотели, чтобы я поделился с ними моими воображаемыми знаниями, которые могли бы им пригодиться в будущем, ошибочно думая, что, возможно, специалист и по оружию, по работе каждого непонятного отдела полиции или таможни и что имею серьезную подготовку по уголовному праву. Во время часовой прогулки ко мне часто обращались с такими вопросами, когда можно было переговорить, не будучи подслушанными охранниками: "Что лучше – "Узи" или "Хэклер энд Кох"?", "Могут ли быть перехвачены сообщения мобильных телефонов?", "Как вы обнаруживаете, что вас преследует полиция?" Вопросы сломали лед, дав мне возможность спрашивать моих сотоварищей об их собственных преступлениях, и постепенно прогулки превратились в неформальные симпозиумы по криминальному бизнесу. Они учили меня, как угонять машины, где покупать фальшивые паспорта, как выбраться из Великобритании без документов и в каких странах лучше избежать нового ареста и экстрадиции.
Другой популярной темой для разговоров было обсуждение относительных преимуществ одной тюрьмы перед другой. По общему согласию, Белмарш считался самой плохой тюрьмой, а отсутствие свобод надоело даже заядлым преступникам. Простолюдин Ронни, побывавший во многих тюрьмах за рубежом, умел бегло говорить на сленге на разных языках и считался знатоком тюрем. Его последним местом заключения была тюрьма в Монако. Однажды мы стояли в очереди за обедом с Добсоном и Луковкой, и он рассказал нам, как попал сюда. Он разжился кое-какими деньгами благодаря "небольшому мероприятию" и решил доставить удовольствие матери, и свозить ее на выходные дни в Монте-Карло.
–Я вышел из чертова казино "Ройяль", – продолжал он, – весь разодетый в вечерний костюм, и увидел припаркованную рядом ярко-желтую "дьяболо". Я подумал: "Я ее возьму". Я подошел к слуге и велел принести мне срочно ключи от машины. Он ушел и пригнал "ламбарджини". Со мной была мать, и она все повторяла: "Не надо, Ронни, не делай, не делай этого", – но я оттолкнул ее и велел молчать. Мы были уже на полпути к Коста-Браво, когда легавые догнали нас!