Услышав позади себя недовольное шипение огромного ящера-воина с копьём в два человеческих роста, парламентер наконец собрался с духом и подавляя нарастающее напряжение, отложил в сторону длинный манускрипт, изобиловавший изощренными формулировками заблудиться в которых было также легко как сгинуть на этих болотах. Отсекая в уме все лишнее, он сделал шаг вперед. Теперь каждое слово звучало сухо и точно:
—Его Величество, король Эрафии и Хранитель Семи Печатей, Гидеон III приглашает прославленного вождя Урзага стать его желанным гостем, а также оказать посильную помощь в весьма деликатном и ответственном поручении. Взамен Урзаг сможет рассчитывать на... — курьер еще раз запнулся на секунду. Жадным королевским казначеем ему было предписано по возможности избегать обещания материальной награды и ограничиться расплывчатыми обещаниями. — ...рассчитывать на вечную дружбу и признательность со стороны Короны.
Его слова повисли в воздухе, как дохлая муха в паутине. Могучий воин едва заметно повёл бровью, а самая молодая из наложниц-змеек с прекрасным тигровым окрасом хвоста, томно прижавшаяся полной грудью к его плечу, издала ехидный шипящий смех, разделяя презрение господина.
Посол ощутил, как спина его разом покрылась холодным липким потом. Он поспешил добавить:
— …и, разумеется, на щедрое вознаграждение чистым золотом, равное по весу пяти жеребцам из конюшни Его Величества.
Взгляд дикаря оживился, рот его растянулся в жадной ухмылке. Почесав затылок и сосредоточенно позагибав пальцы на руках, он молча показал гостю восемь (оставшиеся два были потеряны в битвах) и простодушно добавил:
—Пять это вот! Столько?
Памятуя о том что крайней допустимой суммой вознаграждения было обозначено 10 мерам, переговорщик устало выдохнул:
—Все верно, пусть будет столько.
Любовницы, уловив перемену в настроении, ещё теснее прижались к нему и победоносно зашипели.
—Так будет. Все, все. Завтра выступаю. Хорошо будет сделано что сказано, а потом богатство. Подать бледной поганке настойку на ядовитой жабе — очень здоровым станет, высокий рост, густая чешуя. Положите его в маленький дворец, не такой большой как у Урзага, УАХАХАХАХА, очень маленький дворец. Позвать к ему Хиссару, большую мастерицу и пусть готовят любовь, потом будут яйца. Все, все. — распорядился вождь и жестом дал понять что аудиенция закончена. Охранники не обратили внимания на робкие попытки возражать и направились вместе с послом в подготовленные для него покои.
Когда люди почти потеряли надежду найти дорогу, перед ними неслышно возникли эльфы Сильварина, вооруженные луками и одетые в доспехи из дерева и металлов. Выслушав нарушителей границы, эльфы повели их в заросли, которые тут же сменились широкой живописной тропой, усыпанной светлячками и лунным светом. Деревья становились все выше и толще, а камни все чаще выстраивались ступени, облегчая путь на подъемах и спусках. Дикие и странные существа то и дело попадались им на глаза. Иногда безобидные, как гномик, а иногда и грозные, как те два кентавра с копьями в два человеческих роста, что открывали перед ними красивые золотые кованные ворота на входе в Сердце Рощи. Здесь находился природный амфитиатр у подножия великолепного водопада, низвергавшегося в озеро, подсвеченное сотнями кувшинок. Воздух искрился магией, а водяная пыль от водопада переливалась всеми цветами радуги. У воды отдыхали кентавры, единороги и прочие невиданные звери, а за ними, поддерживая высокие утесы, стояли гигантские древа, в чьих ветвях виднелись светящиеся окна домов.
В центре этого всего была Шаэлин, стоящая босыми ногами на камне, а вода омывала ее ступни. Нимфа медленно воздела руки к луне, и лучи светила ударили с удвоенной силой прямо в глубину воды, отчего кувшинки засветились ярче и откуда-то из под глади раздался тихий перезвон и теплый смех русалок.
Едва наступая на кувшинки, на одних носочках, но быстро и грациозно как лань, Шаэлин вышла к берегу, где стояли иноземцы.
- Приветствуем хранительницу леса и защитницу лесного народа! Мы... - начал усталый посол, который уже еле стоял на ногах, но прекрасная Шаэлин остановила его мягким взмахом руки.
- Знаем зачем вы здесь. Давно видим вас. Давно слышим вас. - ее голос звучал молодо и бодро, а в глаза странная и неуместная игривость.
Не зная что ответить, посол достал официальное приглашение от короля и протянул его. Оно тут же было вырвано из его руки белкой-летягой и, пока лесные твари передавали его из рук в руки, из лап в клювы и так далее, к послу подошел барсук на двух ногах и принес белоснежный кувшин со светящейся водой. Выпив из кувшина, путники смогли взбодриться восполнить силы, но не заметили, как Шаэлин пропала из виду. Свечение озера угасало, а звон стихал. Эльфы-лучники повели их обратно.
Чудом приплывший к берегам Ик-Тарса(а до этого к Терре Инкогнита) корабль, уперевшись в берег мягкого песочка, который мог бы стать отличным пляжем, но вот беда, от него жутко тянет серой и сам он цвета, больше походивший на пепел, начал разваливаться. Ещё бы, плавание в водах, без знания безопасного маршрута, было очень легко напороться на подземное течение, или ещё хуже, на горячий гейзер. И кораблю посла Эрафии жутко не повезло. После пары неудачных "находок" теперь, напуганному упитанному борову и его свите пришлось пробираться вглубь. Пугал тот факт, что чем глубже заходил человек, тем сильнее чувствовался запах серы. Флора всё сильнее жухла и постепенно становилась более обскурной, приобретая оттенки цвета рубинов. По легендам, здесь жили демоны. Краснокожие, рогатые, сжигающие всё одним лишь взором. И эти слухи частично были правдивы.
Когда неподалёку раздался звук, с искажением похожий на собачий лай и рычание, а на тропинке сзади вышло собакоподобное существо с двумя парами глаз и агрессивно пошло навстречу, экспедиция рванула вперёд без оглядки, в конце концов, выйдя по тропе в что-то, напоминавшее город. Небольшой бес, что подозвал собачку к себе, представился экспедиции Импатием. А узнав причину прибытия на остров, даже оживился. Не было до конца ясно, это он рад тому, что к ним прибыл посол из Эрафии или же это свежие души на убой. Одно было ясно. Импатий обещал вас отвести к "Госпоже Ик-Тарса".
Проследовав за рогатым, посол лицезрел много вещей, которые могли заставить неподготовленный рассудок свести с ума. По улицам передвигались разные создания. От серых людей, что олицетворяли страдающие души, до адских коней и тех самых краснокожих рогатых демонов, о которых рассказывали пираты. Правда, взглядом они не поджигали. Зато смотрели на живых так, что хотелось удавиться прямо сейчас. Может, они завидовали им?
В любом случае, путешествие закончилось в достаточно мрачном мраморном зале, с начертанными нечестивыми символами на полу. Среди серых людей, посол сразу заприметил леди Джезебет - из всех доселе встреченных личностей, она больше всего походила на человека. Разве что, кроваво-красные глаза и несколько полосок на лице выдавали её демоническую натуру.
— Значит. Король жаждет помощи. Интереса степень его отчаяния, если он направил своих подданых сюда. — с интересом произнесла девушка, отражаясь в светах ярких факелов, которые горели, казалось, неугасаемым пламенем, вышагивая на небольшом каблуке, который звонко чеканил шаги по полу. В глазах Джезебет читался явный интерес к такому заманчивому предложению. Ведь если из Гидеона 3 можно вить верёвки - значит, демоническая порода может закрепиться на другом континенте. А этим явно заинтересуются все обитатели Эофола. Да и пузатик в целом был...интересный. Джезебет, подойдя к послу, заглянула к тому в глаза, приобнимая того практически в рамках неприличия. Ещё чуть-чуть и, казалось, камзол порвётся от напряжения
— Обсудим это...втроём! — дьявольски захохотала суккуб, произнося после едва слышные слова, отчего вокруг неё всё вспыхнуло ярким огнём, а сам посол, прижавшись к леди и дрожавший, как осиновый лист, начал умолять о пощаде. И пока что его никто не собирался убивать. Напротив, он должен был оказаться в месте гораздо более страшном.
Посреди плесени и грибов, открылся огненный круг из которого вывалился посол, с ещё дымящимися от телепортации штанами и, кажется, с пятном спереди. А после, оттуда грациозно шагнула леди Джезебет, в своей Демонической форме, с пламенными волосами, характерными перепончатыми крылышками за спиной и хитиновыми "чулками". И остаток аристократичного наряда сменился бледной кожей, с едва прикрывающими самые пикантные части тела элементами брони из кожи. Говорят, ради этого комплекта были перебиты самые лучшие кошмарные кони Эофола
— Милый-милый Мор. Каждый раз хочется поболтать с тобой о том, что полы у тебя чавкают и каблук проваливается в шляпку, но мы с тобой знаем, что ты просто так не СПОРИШЬ! — зная характерную особенность властелина грибов, Джезебет подтолкнула ногой посла к нему, который уже был в предобморочном состоянии
—...не поверишь, это чудо умудрилось проплыть сквозь кипящее море и его не схарчили на побережье. Говорит, на континенте дела так плохи, что король Гидеон созывает всех желающих помочь ему в деликатных просьбах. А кто как не ты...знаешь толк в СПОРТИВНОМ соревновании! Может, заглянем на континент? Вместо того, чтобы заниматься словоблудием с Дэлеб, да отгонять Грока от своего острова, мы можем заняться настоящим делом— лесть вкупе с игрой слов - любимый трюк Джезебет, который наверняка в глубине мицелия раздражал даже Мора, но тот отмалчивался каждый раз, когда леди Суккуб предлагала авантюру. А сейчас предложение было более чем заманчивое
—...так что, мой прекрасный грибочек? Соизволим показаться на аудиенции?
- Ойся! Ааа-ть два! Смиирна! Кругом! Шагом - арш! - Сотник, в вычурной броне, наплечники которой изображали головы боевых баранов, раздавал подзатыльники резервистам, составляющим добрую часть гарнизона славного города Вульфград - столицы провинции Вульфринг.
- Эге-гей, зелень! - Пинком сотник напутствовал одного из отстающих и взмахнул рукой. - Если вы, угли обоссанные, хотите хоть ШАНС на то, чтобы вступить в БОЕВУЮ - ДА! - БРИГАДУ - ДА! - ВУЛЬФГАРДА! - ДА! - Крикам сотника вторили бегущие к воротам резервисты. - То вам нужно двигаться быстрее эльфа, проворнее ящера, коварнее демона! Ойся! А ну лей пиво!
Резервисты выстроились в два ряда пообок ворот и, из поставленных рядом бочонков, стали поливать мощеную дорогу, переходящую в площадь, на которой располагались посольства, представительства гильдий и - приемная самого Ярла.
- Лей, не жалей! Кто мало льет - тот мало пьет! Традиции мы чтим! - ДА!
Под сень открытых ворот заехало представительство Гидеона III. Посол, в сопровождении окружающих, только отошел от гулких звуков, потирая свои уши, как чуть его конь не поскользнулся на пузырящейся пивной пене.
- Ойся! - Сотник вышел вперед и поднял свой молот вверх. - Назови себя, ЧУЖАК.
Резервисты издали протяжное "УУУУУ", сложив ладони трубой.
- Меня зовут Эрвин, я представляю Его Величество, короля Эрафии и Хранителя Семи Печатей, Гидеона III - и нахожусь тут по его представительству. - Представился посол, хмуря носик. - Мне нужно, к, хмм... - посол заглянул в депешу, - ярлу Дори Вульфрингу...
- ООО! - Сотник ткнул пальцем в посла. - Тогда проедь священной дорогой и наши узы будут скреплены доверием и благословлены самим Аркатом! Давай сюда вожжи, ЧУЖАК, не то упадешь и все, накроется посольство. Король будет недоволен.
- К чему все это? Вы разве не получили нашего ворона? - Посол недовольно согнулся в седле и обратился к сотнику.
- Традиции! - Гном пожал плечами. - Сначала - священная дорога, опосля - пляски.
- Пляски? - Посол недоуменно поднял бровь и, увидев в отдалении танцевальный помост, обреченно вздохнул.
- Ничего, человечек! Потом драться будем! Потом пиво пить! А потом, может быть, ярл тебя и примет.
- Но позвольте, это важная и срочная миссия...
- Не позволю, нет-нет! - Сотник показал послу кулак. - Лишь пьешь - либо в шахту пойдешь. Так Ярлом заведено. И слава Аркату...
Спустя три дня
Кубок с крепленым элем полетел в жмущихся к углу гномов и низушков с музыкальными инструментами, в красных колпаках, облив их остатками пойла.
- И это скальды? Это скальды? - Дори, восседающий на своем троне во главе длинного каменного стола - ГНЕВАЛСЯ. - Говно! Жопа! Нахуй! Уберите их с глаз моих! Тьфу! Вон!
Скальды пулей вылетели из тронного зала и стража побыстрее закрыла за ними двухстворчатые двери.
- Ну вот что это, ну что это... - Дори сполз вниз по трону, приложив ладонь к лицу. - В мою молодость - эх, в мою молодость! - да хорошие скальды на каждом углу - пятак за горсть медяков! Это что теперь, в Вульфгарде не найдется хорошего складчего? Как на меня в таком случае будут смотреть мои предки?
- Милорд, вы же в курсе, что в столице в эти дни проводится крупный фестиваль... - Советник ярла, стоящий у трона, невозмутимо ответил на риторический вопрос Дори.
- Можешь не напоминать! Столько ресурсов туда вбухали! Чтоб Громотёсы подавились нашим мясом, тьфу. - Дори стукнул кулаком по столу, заставив посуду содрогнуться. - Что у нас еще сегодня? Не тяни. Хочу в баню.
- Милорд, посольство от Гидеона III...
- А, эти. - Дори демонстративно зевнул. - Зови. Аркат бы их побрал...
В залу, в сопровождении стражников, зашел посол. За эти три дня он определенно вкусил гномской жизни - от него пахло элем, на лицо было несколько фингалов, кафтан был порван в нескольких местах - но их хотя бы удалось скрыть мантией, наброшенной на плечи.
Откашлявшись, посол развернул депешу.
- Его Величество, король Эрафии и Хранитель Семи Печатей, Гидеон III приглашает прославленного ярла Дори Вульфринга, хозяина Вульфграда и протектора провинции Рингстоун королества Гримхейм, стать его желанным гостем, а также оказать посильную помощь в весьма деликатном и ответственном поручении. Взамен вы можете рассчитывать на вечную дружбу и признательность со стороны Короны...
- Так, Нори, я уже не могу, у тебя есть еще один кубок рядом? Я щас всажу ему. - Ярл нетерпеливо заерзал на троне.
- Милорд, неблагоразумно...
- Ой, да иди ты. Эй, посол! А ну иди сюда! Че как баба перед парной! Не стесняйся.
Дори, усадив, посла рядом, хлопнул его по плечу и широко улыбнулся.
- Смотри какое дело, человечек. Что бы ты мне там не пообещал - золото, серебро, редкоземельные металлы - этого всего у нас и без того есть. Мы, гномы, не бедствуем и не наша беда, что вы ничего про нас не знаете. Так вот, что же касается дружбы твоего короля. - Дори поднял вверх палец, на котором были нанизаны драгоценные перстни, - то тут расклад такой. У нас с вами проблем нет, у вас с нами проблем нет. Верно? Верно! Оот, на, угостись бужениной. Но с кем если у нас и есть проблемы, так это с остроухими. И я скажу так - сами по себе они отличные малые! Некоторые из их рода могут перепить моих лучших берсерков, а это, ха-ха, задачка непростая! Но они, чтоб им провалиться, не дают мне масштабировать лесозаготовки. Ой, не рубите наши леса, это священные рощи. - Дори изобразил плачущего эльфа. - Тьфу! Сволочи! Подонки! Я их кормлю, я их пою, обеспечиваю защиту по всей северной границе их лесов - а что взамен? "Мы запрещаем рубить вам наши леса". Срать себе запрети, олух. Так вот, - Дори пятерней уложил слегка сбившиеся волосы, - если твой король поможет мне обуздать этих мужеложцев... Как, мне в целом, не важно - дипломатией ли, войной ли... Все что мне нужно - это больше древесины. Понятно? Молодец! Давай депешу. Эй, Нори! Перо, воск!
Дори оставил свою печать на документе и размашисто написал несколько слов.
- Вот цена моей помощи. Все, вали отсюда. Эй, вы! - Ярл ткнул во вставших по струнке стражников. - Дайте ему мяса, пива, да ездового барана выносливого. Доброго пути! Все, Нори, я не могу. Запарь мне веник можжевеловый.
Мор размышлял о новых возможностях. С основной части Эофола вновь шли разговоры о вторжении на другие континенты и необходимость набора новых рабов. Полезные вылазки, которые сулили рабочую силу, материалы для строительства и новые игрушки. Особенно ум демона захватила "религия", которая так часто мелькала среди рабов людей. Внезапно, без предупреждения, открылись инфернальные врата, которые никогда не сулили хоть что-то хорошее. Скорее неприятности, ненужные споры или очередного идиота, решившего покуситься на место владыки острова. И, сперва Мор даже приятно удивился. Из портала вылетел человек, не в лохмотьях, как обычно, а даже в чём-то приличном и несколько церемониальном. Не на долго, из-за плесени расползшейся по полу. А потом всё хорошее настроение улетучилось. Появилась она, отродье которое повелитель острова терпел из последних сил. Джезебет, властительница Ик-тарс, обольстительница и манипулятор, а тажке главная головная боль Мора и страх всех его подчинённых, из-за последующих вспышек гнева демона. И всё же, он общался с ней больше всех, сложно было сказать, почему именно. Вполне может быть, что именно её человеческое происхождение являлось главным фактором того, что они до сих пор не схлестнулись в битве насмерть.
Встретили Джезебет агрессивно, если не сказать отчаянно. Троглодиты, помнившие гнев хозяина после каждого её визита, ощетинились копьями в её сторону, утробно рыча и стараясь демоницу хотя бы подумать о том, чтобы уйти не проронив и слова. Привычно застучав пальцем по подлокотнику, пытаясь не показать гнева, Мор постепенно начал успокаиваться. Слова Джезебет, пускай и ранили самолюбие демона своими интонациями и упором на отдельные слова, интриговали его. "Человеческий правитель нуждающийся в помощи? Невероятная удача, которую нельзя упускать." Встав с трона и привычно скрыв руки за спиной, Мор медленно начал спускаться к демонице, внимательно осматривая то несчастного посыльного, то Джезебет, словно ожидая какого-то подвоха.
— Польщён твоими визитом и последовавшим предложением. Это дело точно стоит того, если уж мы первые из братьев и сестёр укоренимся на материке. - Сказал он на радостях не подумав, и уже закатывая глаза. При этой чертовке, увы, никак нельзя было использовать слов хоть как-то связанных даже с растениями. - Но у меня есть пара вопросов, которые мы должны решить здесь и сейчас, чтобы не терять времени попусту. Сказала ли ты ещё кому-то из правителей провинций Эофола об этом, мягко говоря, подарке судьбы? Что мы будем требовать у людского короля как минимальную плату за наши услуги? И я откажусь верить что любой из твоих ответов не содержит людских владений, это просто расточительно. - Мимолётно окинув посла взглядом, Мор прищурился и посмотрел на Джезебет. - Ты ведь отдашь этого человека мне в плату за столь внезапный визит?
>Сказала ли ты ещё кому-то из правителей провинций Эофола об этом, мягко говоря, подарке судьбы?
В ответ раздался лишь обольстительный звонкий смех. А после, сама суккуб обижено сложила руки на груди в замок, глядя на повелителя грибов с ноткой "ну ты совсем меня за дуру держишь?"
— Ты же знаешь, что из всех повелителей демонов в тебе есть та умилительная нотка рационального, что ставит тебя гораздо выше Небироса и Грола, которым лишь бы сломать кого-нибудь, да псов спустить, но и ты не занудничаешь, как Дэлеб или Аластор. О, особенно Дэлеб. Её занудные лекции о магии огня и баллистах так утомляют... — хлопнув крыльями, словно потянувшись от скуки, Джезебет завернулась в левое, от излишне шипящих безглазых прихвостнях Мора
—...Эх, не зря к тебе на перевоспитание отправляют. Конечно, земли! Клочок территории на границе между Эрафией и Таталией будет лакомым кусочком, который мы потребуем у короля. А оттуда уже можно будет активно расширяться и...сколько перспектив... — суккубка аппетитно облизнулась, представляя ряды пленников, которые через огненные врата будут попадать в Эофол и как быстро Мор и Джезебет станут верховными владыками демонов, расчерчивая "политическую" карту демонического государства пополам.
—...этот мне неинтересен! Но не забывай, нам надо дать ответ королю. Как закончишь, заглядывай наверх. До встречи, мой сладкий трюфель!— Достаточно категорично решила судьбу посла повелительница, взмахивая крыльями обратно в кружок врат и напоследок, на грани того, чтобы у миконидного повелителя начал дёргаться глаз, послала тому воздушный поцелуй, после чего "растаяла" в языках пламени, возвращаясь к себе в Ик-Тарс
Так определять помощью и с правильно ты думаешь что силы виноватых так правых.
— Наимудрейшие архимаги Коллегии Ферридана готовы принять вас через четверть часа в библиотеке.
Посол присел на одну из лавок, расположенных вдоль стен, и начал осматривать Зал аудиенций. Проходившие мимо люди и другие существа выглядели и одевались совершенно диковинно, хотя архитектура напоминала эрафийскую, а окружающие говорили между собой почти без акцента. Тут одна из массивных дверей в библиотеку отворилась словно сама собой, и звучный басовитый голос прозвучал над колоннами зала:
— Досточтимый посол Эрафийского королевства, наимудрейшие архимаги ждут Вас!
Посол, стараясь скрыть волнение и не забыть придворный этикет, прошёл через двери и оказался в ещё более огромном зале, поразившем его воображение. Многоэтажный зал был заставлен сотнями стеллажей с книгами, книги были здесь везде, на каждом шагу. В центре зале на внушительных креслах сидели трое седобородых архимагов и с интересом разглядывали посланника. Посол решил взять инициативу в свои руки, поклонился архимагам и начал свою речь. Рассыпавшись в признаниях и комплиментах Коллегии, а также извинившись за вражду в прошлом, посланник перешёл к самой важной части:
— Его Величество, король Эрафии и Хранитель Семи Печатей, Гидеон III приглашает наимудрейших архимагов Коллегии Ферридана Эдвина, Гудвина и Агрина стать его желанными гостями, а также оказать посильную помощь в весьма деликатном и ответственном поручении. Взамен великие архимаги могут рассчитывать на дружбу и поддержку Его Величества, а также свободный доступ ко всем магическим знаниям и реликвиям всех магических университетов Эрафии.
Закончив свою речь на столь торжественной ноте, посол посмотрел на архимагов и, к своему удивлению, заметил на их лице лишь усмешки.
— Ха-ха-ха, вот уж не ожидал, что у Его Самодурства найдутся душевные силы подавить свою гордость и попросить помощи у нас! — начал самый старый из архимагов, Агрин. — Похоже, дела у него действительно плохи!
— Хе-хе-хе, а ведь как они прогоняли из Эрафии наших предшественников! — продолжил Гудвин. — Магия, видите ли, стала для них опасна, а мы, видите ли, превратились в кучку заговорщиков в плащах! Да уж, дела у Его Жаднейшества действительно ни к черту!
— Хо-хо-хо, что верно, то верно, коллеги! — заключил Эдвин. — Власти Эрафии неблагосклонно в своё время отнеслись к магическим наукам и искусствам, и наша гордость диктует нам отказаться от этого предложения. Но я призываю вас подумать о выгоде: доступ ко всем магическим реликвиям и библиотекам Эрафии! Наши предшественники и мечтать о подобном не могли, как и наши соседи! С подобным преимуществом мы станем величайшими магами всей Бракады, а то и всего мира. Отказываться от такого предложения, чтобы потешить своё самолюбие — преступно.
— Ну, раз уж ты так желаешь посетить Эрафию, — задумчиво проговорил Агрин. — отправляйся туда ты. Моё здоровье уже не позволяет мне путешествовать дальше Ферридана, ха-ха-ха!
— Я тоже отказываюсь от возможности ехать в Эрафию, — сказал Гудвин. — я всё равно не найду общего языка с их чиновниками, я и с местными то с трудом общаюсь. К тому же нельзя оставлять всю Коллегию на одного человека.
— Что ж, на том и порешили, — подвёл итог Эдвин. — Сегодня же я начинаю собираться в дорогу. Посол, отправляйтесь в столицу и сообщите Его Величеству, что Коллегия готова отправить архимага Эдвина для выполения королевского поручения.
Ошеломленный посланец поклонился всем трём архимагам по очереди и покинул библиотеку, раздумывая над тем, насколько причудливые люди эти маги.
Наслушавшись насмешек от зажравшихся южан, Гримхейм решили последовать их примеру и ссужать деньги в долг. «Деньги должны работать», — говорили они. План звучал надёжно — ничего не делаешь, а всё есть. Основным контрагентом выступал некий коллективный фонд взаимопомощи эрафийской знати — одни продулись в карты, другим не хватало на приданое, а третьи не могли никак достроить замок.
Поначалу всё внушало оптимизм — казна медленно, но уверенно обогащалась за счёт процентов и коротких займов. Доверие между сторонами росло, улучшались финансовые условия. Идиллия рухнула в один момент — когда на банкете в честь закрытия самого крупного и длинного кредита сам Дори обратил внимание на то, что уплаченное в счёт основного тела долга золото — фальшивое. Уж в чём в чём, а в золоте он толк знал. Скверная история усугублялась ещё и тем, что на сабантуе в честь сделки была пропита добрая треть выручки, и её предстояло возместить честным пивоварам.
Хотя бремя позора за халатность лежит на казначее клана Дуболомов, тень его отброшена на всех северян. И, главное — кем? Позорными людишками! На кону нечто большее, чем просто огромная куча золота, на кону — честь рода.
Демоны просто жить не могут без насилия. И если нет возможности обрушить свой гнев на чужаков, то жертвой быстро становятся свои же. Не в силах больше ожидать приказа о начале вторжения, Зебу Кровавый Смех и Толстуха Изельрох разожгли серьёзную междоусобицу, ставя под угрозу всю кампанию. Во-первых, потому что оба — ценные кадровые офицеры Эофола. Первый не знает себе равных в методах ПсайОп, вторая отвечает за логистику, и чтобы солдаты с голодухи не сожрали друг друга (что для адских легионов — обычное дело), снабжение следует доверить именно ей. Во-вторых, потому что от скуки вокруг них начинают объединяться в альянсы и другие краснокожие.
Верховный Изувер поручает известной своей рассудительностью Джезебет положить конец безобразиям, по возможности сведя к минимуму жертвы кровной мести. Усугубляет кризис то, что демоническое судопроизводство не обладает широким инструментарием для торжества справедливости и полагается в основном на право силы.
Помните лорда Тарвика? Того самого незадачливого утопленника, ага. Вы удивитесь: может, он и не блистал талантом адмирала, зато был примерным мужем и отцом. Не вынеся горечи утраты, его супруга бросилась вслед за ним в бушующее море. У прибрежного алтаря, что служит местом поклонения памяти родителей, их сыновья-близнецы поклялись отомстить любой ценой. Судьба развела мальчишек на долгие годы и нещадно потрепала, но теперь, после долгих скитаний, они вернулись в заброшенный отчий замок матёрыми волками. Ярвик серьёзно преуспел в магии — семь лет в Академии Бракады, затем пять в добровольном услужении Серому Личу и ещё одиннадцать — уже самостоятельных изысканий в некромантии. Пошедший по кривой преступной дорожке Рихард умудрился совершить единственный побег за всю историю Каторжного острова, присоединился к пиратам Регны и успел прославиться знаменитым налётом на «Золотую Зарю» — флагман королевского флота. Не так давно их быстроходный корвет «Мертвая Невеста» был замечен у северного побережья Селентира.
Вы правда думаете, что эофольцы лояльны Отечеству из любви к серной вони, воплям мучеников и панорамам из потоков застывшей лавы? Да будь их воля, каждый второй давно бы сбежал от буйных сородичей куда-нибудь на живописные просторы АвЛи.
Но вот в чём демонам нет равных — так это в организации репрессивного аппарата. Прознав, что Мор снюхался с аборигенами и не появляется на службе, Инквизитор Гариус поручил лучшему в своём деле карателю Трезору разыскать и привести ренегата к ответу. Церберов с его псарни охотно берёт на вязку сам Архидьявол Люций VI, так что охота обещает быть знатной.
Всякое смертоубийство среди зверья, совершённое не ради пропитания, в Сильварине карается наравне с преступлениями против гуманоидов. Тем более когда жертвами становятся беззащитные детёныши.
Прокатившаяся недавно волна убийств носила явно аномальный характер, а потому привлекла личное внимание Шаэлин. Ей много раз доводилось видеть медведиц, удавивших своё потомство в голодный год, или затоптанных оленьим стадом волчат из мести за своё горе. Но то были злодейства либо рациональные, либо инстинктивные. С жестокостью бессмысленной, слепой, она сталкивалась очень редко — природа в этом отношении мудра. А потому и расследование каждого подобного случая было по-своему уникальным. Сжимая на руках покрытые жёлтой пенистой слюной, словно вывернутые наизнанку трупы несчастного беличьего семейства, она поклялась воздать убийце сполна.
Студенческие братства, ложи и кружки зародились одновременно с самой идеей учебных заведений, и Коллегия Ферридана не была исключением. Напротив, её традиции таких сообществ весьма богаты. Обычно эти вполне безобидные тусовки преследуют одну единственную цель — потешить чувство важности организаторов, ведь первые пункты их уставов всегда приводят список заведомо неисполнимых условий для приёма. Когда же всем наскучивает вариться в собственном соку, условия смягчаются, и тайное общество немедленно превращается в шапито с ритуалами обсыпания раздетых неофитов промасленными гусиными перьями и тому подобными увеселениями.
Лямбда, дельта, гамма — совсем другое дело. Активность её всё больше напоминает тщательно законспирированную тоталитарную секту. Члены распространяют рукописные копии запретных книг, устраивают демарши, бойкоты, подстрекательства к неповиновению, травлю неугодных преподавателей и студентов. Последняя их выходка — осквернение одного из трёх Кристаллов Удержания, питающих чары левитации Ферридана — окончательно переполнила чашу терпения Эдвина.
Заворожённые монументальной архитектурой и роскошью, визитёры не сразу приблизились к трону. Пожалуй, только архимагу Вудборну доводилось раньше бывать в Сарае султана Шахрави, сравнимом в своём великолепии с резиденцией династии Эверхарт. Вождь болотников Урзаг, которого придворному портному едва удалось уговорить сменить доспех из шкур на искусно сшитое платье, не веря своим глазам, ощупывал каждый встречный предмет и даже попробовал откусить нос статуе древней богини. Ярла Дори больше всего заинтересовала конструкция выставленных на обзор доспехов легендарного паладина Рено де Клермона, убившего циклопа на суде поединком. Человеческий облик искусительницы Джезебет почти ничем не выдавал в ней пришельца инвазивной расы; напротив, её гладкая бронзовая кожа и россыпь каштановых волос нет-нет да и притягивала неравнодушные взгляды суровых стражников, которым уставом предписано было всегда равняться на знамя. Её сородич Мор был не так искушён в маскировке, а потому предусмотрительно скрыл лицо под капюшоном. Эта парочка, насколько позволяли обстоятельства, изучала планировку замка, распорядок и численность караульной службы. Лишь прекрасная нимфа Шаэлин, облачившаяся по такому случаю в тончайшее изумрудное платье, украшенное живыми цветами и пёрышками птиц, чувствовала себя в этом каменном лабиринте неуютно и чуждо, а потому томно перешёптывалась с порхающей цикадой и держалась чуть отстранённо. Впрочем, как и задумчивый бледный эльфийский юноша, ни на минуту не расстававшийся с массивным фолиантом, в который время от времени вносились заметки магическим пером, висевшим в воздухе без всякого участия автора.
— Похоже, его Величество… слегка переутомился от тяжких государевых трудов. Полагаю, он не станет возражать, если я возьму на себя изложение деталей предстоящей операции? — высказал он вкрадчивым мягким голосом, обращаясь одновременно ко всем собравшимся. В ответ Хранитель Семи Печатей лишь неопределённо хрюкнул и перевернулся на другой бок.
— Бенуа Вальмон, десница его Величества, — кратко представился он, когда собравшиеся перешли в прилегающую к тронному залу Палату Высшего Совета. — Прежде всего я искренне прошу у всех вас прощения за поведение короля. Уверяю вас — весь двор тщательно готовил эту встречу. Ещё вчера он был почти вменяем… — мужчина выдохнул с искренней горечью. — Что ж, до вас и так наверняка доходили слухи о его выходках. Теперь вы видите всё своими глазами.
— Слабый вождь, глупый. Оружие отняли — не беда. Сейчас переломаю шею, легко как бревно. Потом богатство, как и обещали. Пять скакунов весом, — простодушно улыбнулся владыка болот и хрустнул костяшками пальцев. Деснице пришлось потратить немало времени, чтобы объяснить Урзагу, почему в их обществе так поступать не принято и что пригласили его вовсе не за этим. Затем продолжил:
— Слабоумие. Распад личности стремительный и необратимый — таково заключение лекарей. Это грозит политическим хаосом и нам, и всем сопредельным королевствам. Знаю, ни у кого из вас нет причин питать особую любовь к Эрафии, но думаю, вы согласитесь, что перспектива повторения Эпохи Войн всех против всех гораздо хуже того хрупкого баланса, что нам удавалось поддерживать до сих пор. По счастью, недавно нам удалось убедить этого… — мужчина осекся и продолжил после паузы. — Убедить его подписать указ о добровольном отречении в пользу принца Теодора по достижении им совершеннолетия. Верьте мне — его правление несомненно вернуло бы доверие, справедливость и процветание в пошатнувшиеся между всеми нами отношения…
Десница с нескрываемым восторгом взглянул на украшавший стену портрет прекрасного юноши в сияющих доспехах, резко отвернулся и передразнил сам себя:
— Вернуло БЫ. Принц похищен. И вы все смотрите на болвана, который это допустил. Это случилось три недели назад, на торжествах в честь его помолвки с будущей королевой. Мастер Эдвин наверняка наслышан о прекрасной Альмансии, внучатой племяннице султана. Мероприятия были не очень пышные, как вы понимаете, мы стараемся избегать сношений короля с кем бы то ни было. Приглашены были пять самых знатных домов Эрафии, семья невесты и свидетели от двора султана.
В разгар праздника перед собравшимися выступали циркачи. Позор ещё тот, согласен, но Гидеон просто обожает подобные плебейские зрелища и отговорить его не вышло. После приведших его в дикий восторг выступлений акробатов, силачей, шпагоглотателей, заклинателей змей и прочих бездельников, размалёванная полуголая конферансье объявила финальный номер — Оковы Трансмутации. Для него потребовался доброволец и, как вы уже догадались, никому из нас не удалось отговорить принца от роковой затеи. Юноша он лихой, горячий, жадный до подвигов и авантюр. Сперва эти проходимцы заковали в кандалы саму клоунессу, засунули в сундук и заперли на амбарный замок, Тедди же вручили огромное шёлковое полотно, за которым ему следовало спрятаться, взобравшись на сундук. Как только после первого взмаха эта пелена медленно осела, на месте принца уже торчала эта девица со своими дурацкими прибаутками. Стоит признать, что выглядело всё довольно ловко. Затем уже она всего на пару секунд скрылась за ширмой, после чего в воздух взлетели сотни шутих, отовсюду пошёл какой-то едкий жёлтый дым, сорвавшийся с цепи оркестр оглушил всех жуткой какофонией. Все это безобразие и суматоха затянулись, но зрители, не ожидая подвоха, просто в растерянности ждали, когда это закончится. Я был первым, кто решил, что всё зашло слишком далеко, и бросился на сцену, за мной последовали гвардейцы. Циркачей словно и след простыл. Мы взломали чёртов сундук и обнаружили там… свинью. — Мужчина закрыл лицо руками, сгорая от стыда и ожидая насмешек. — Никогда ещё я не чувствовал себя настолько законченным кретином, и вы совершенно справедливо сейчас подумали, что вся система власти в Эрафии напоминает балаган. Увы, так оно и есть. Не снимая части вины и с себя, я тем не менее намерен употребить все свои силы на то, чтобы разыскать принца, после чего добровольно отдам себя под его справедливый суд.
Удалось ли задержать кого-то из выступавших? Только рабочих из караванной артели, которых наняли циркачи для перевозки своего барахла. Обычные конюхи, возницы да грузчики. Их подвергали как пыткам, так и гипнозу — увы, безрезультатно. На всякий случай их всё ещё содержат в темнице.
Кто занимался поиском цирковой труппы? Капитан королевской стражи, бывший придворный шут Хрюндель, после производства в рыцари — лорд Грюнделл. За какие заслуги он получил титул, я думаю, вам и так понятно. В общем-то, мы уже отработали его личность, увы, злой умысел в его действиях не прослеживается, только незамутнённый идиотизм — разумеется, он никак не озаботился проверкой прошлого выступающих. Но при желании вы сможете пообщаться, он сейчас пребывает под домашним арестом. Вдруг мы что-то упустили.
Как циркачам удалось выбраться из замка? Торжества проходили не в замке, а в загородной резиденции. Застолье и выступления проходили под открытым небом.
Почему место проведения мероприятий не было защищено подавляющими магию печатями? Оно было защищено, и очень надёжно, поэтому трюк с похищением по предварительной версии удалось провернуть без применения магии. Защитой занимался опытный верховный маг Годрик, в его порядочности у меня сомнений нет. Впрочем, ваши полномочия включают возможность допроса даже придворных особ, включая и меня. Его вы сможете найти в Обсерватории.
Что можно сказать про приглашённые семейства? Отношения между нами можно охарактеризовать как заклятую дружбу. Кто-то наверняка затаил обиду из-за того, что династический брак был заключён не с их домом, кто-то не доплачивает налоги, кто-то в частной беседе обзывает монарха ослом и раздувает сепаратизм. Самые обычные вассально-сеньорские дрязги. Тем не менее, явных причин идти на такое чудовищное преступление для них не прослеживается. А даже если так — неясно, каков их план в отношении принца.
Что известно о семье невесты? Это богатейший и влиятельнейший дом, состоящий в кровном родстве с самим султаном Бракады. Возможно, последний, в общении с которым Гидеон сохранил должное почтение. Не могу представить, что могло бы толкнуть их на причастность к похищению; напротив, их интерес в союзе очевиден. Нам удалось упросить семью невесты также ответить на несколько вопросов при необходимости, однако здесь я хочу настоять на предельной деликатности, — с этими словами десница покосился на вождя болотников — и прошу иметь в виду их состояние.
Поступали ли какие-либо требования от похитителей? Нет, решительно никаких.
Кому известно о случившемся? Двумстам двадцати гостям, и с каждым днём их становится всё больше — умение держать язык за зубами не самая частая благодетель среди знати. Есть ещё прислуга, всем им запрещено покидать замок на время расследования. Пока мы придерживаемся легенды о том, что обручённые отправились в дальнее морское путешествие, чтобы получше узнать друг друга. Но продолжаться так долго не может.
Какие меры предпринимались после? Все возможные. Наши жандармы перевернули вверх дном каждый воровской притон, задержали всех бродячих циркачей, скоморохов и лицедеев, все наши осведомители докладывают про любую подозрительную компанию больше трёх человек. Мы не побрезговали даже услугами прорицательниц. Увы, безрезультатно. Вот почему вы здесь. Придворные мудрецы рекомендовали вас как влиятельных лордов с разветвлёнными связями, с глубоким пониманием местной культуры и традиции, с контролем ситуации, что называется, на земле. Обещанное вам золото — пустяк. Помогите нам — и будущий король Эрафии станет вашим пожизненным должником и выполнит любое ваше желание. И последнее. Я знаю, что с вас заранее взяли клятву оставить содержание разговора в тайне, но умоляю об этом ещё раз от себя лично.
— Агааа… п-попалась, шкура продажная! Я всегда знал, что ты плетёшь здесь свои подлые интрижки, змей! Арестовать его! — скомандовал он сопровождавшим его гвардейцам, но те, привыкшие слышать такие приказы по пять раз на дню, замешкались, ожидая, пока Гидеон про него забудет. Так и вышло — внимание короля быстро переключилось на гостя из Таталии.
— Признавайся, грязный дикарь, этот проходимец нанял тебя, чтобы удавить меня во сне, а? — грозно выпучив глаза, король наполовину вытащил лезвие кинжала из ножен. Он привык, что подобный жест обычно приводил жертву в трепет, но на теле Урзага не дрогнул ни один мускул — он выводил в уме сумму золотом, которую затребует у принца после спасения. В успехе он не сомневался ни на минуту. Несколько озадаченный его невозмутимостью, монарх задвинул кинжал обратно и повернулся к гному.
— Ой, вы только посмотрите на эту важную кочерыжку! Эй, стража, подайте-ка ему ходули, ха-ха-ха, — довольный своей шуткой, он присел на корточки и стал крутиться около багровеющего от ярости Дори, пародируя его косолапую походку. Месть ярла была неожиданно изящной для него — незаметно для всех он наступил на край соболиной королевской мантии, и тот неуклюже плюхнулся к ногам Эдвина. Хватаясь и перебирая руками за полы его изысканной мантии, король вскарабкался обратно на ноги и, потирая растущую шишку на лбу, панибратски похлопал архимага по плечу:
— Папаша! Как ваша мамаша?
Следующим под пьяную руку подвернулся Каэлан. Прищурившись и долго не находя, к чему придраться в его облике, Гидеон выхватил его походный журнал, с неожиданной ловкостью поймал летающее волшебное перо и в качестве дарственной надписи оставил на форзаце крайне непристойный рисунок.
Мор, кажется, был единственным из всей геройской братии, кого хулиганство короля скорее забавляло, чем раздражало. Он даже как-то по-джентльменски заслонил своей фигурой старую подругу, словно подставляясь первым и ехидно ухмыляясь в пол.
— А это что ещё за пугало огородное? — продолжая веселиться, король опрометчиво сорвал с демона капюшон и вместе со всеми, кроме Джезебет, опешил. Тот намеренно ослабил контроль за чарами, маскирующими внешность демона, к тому же поражённого мутациями от биологических экспериментов. Не говоря ни слова, король натянул капюшон обратно, ещё раз долго и скрупулёзно осмотрел его, затем снял с телохранителя штеххельм и заботливо, как можно плотнее, надел его на голову Мору, который также флегматично улыбался во весь рот.
Прекрасным дамам также не удалось избежать гадкого фамильярства со стороны его Величества. Суккубу, дабы отвергнуть его сальные ухаживания, пришлось незаметно прибегнуть к парфюму с сернистыми феромонами. Удивительно, как одно и то же вещество может сводить с ума от возбуждения владык бездны и заставлять людишек зажимать носы. Шаэлин же выручила верная пчёлка из складок одежды, ужалившая короля прямо в нос, как только его жирные пальцы оказались в опасной близости от её стройных бёдер. Рассвирепевший от жгучей боли, он заметался из стороны в сторону и наконец позорно убежал прочь, и оставил всех в покое.
Пожалуй, что самая абсурдная аудиенция в истории всех королевств на этом подошла к концу. Участники её условились ещё раз собраться через три дня, дабы скоординировать и поделиться своими планами. Местом встречи был избран особняк Вальмона в правительственном квартале.
Но не понятно всё спросить у в друг даже друзьям можно приятеля друге.
>>863832
>>863128
Ловко и играючи манипулирую нарративными правами. Надеюсь, мастер и Мор не против
Минутка города
Глядя на ситуацию, начавшую творится в Ик-Тарс, Джезебет с ноткой усталости, уже не пряча своё истинное обличие, упругим хрящевым хвостиком наматывала локон в раздумьях, как же ей поступить правильно. С одной стороны Изерольх, хотя и была достаточно...специфичной суккубой, только благодаря её таланту руководства младшими бесами, долгие походы и покорение земель на поверхности стало возможным, без бесконечных верениц магогов и гончих. В то же время, как владыка бездны Зеб держал в узде старших демонов, составлявших боевой костяк Эофола. И надо же было именно этим двум, безусловно важным личностям, столкнуться рогами. А встать на сторону кого-то из них - лишиться второй половины.
Между пальцев владычицы проскакивали языки пламени. Нужно было ловко выйти из ситуации. И здравый смысл подсказывал одну простую вещь из трёх букв. Мор. Правильно, если оба "старших" решили устраивать между собой мочилово и бунт, в едва налаженном демоническом государстве - угроза сослать обоих на один большой гриб должна была отрезвить обоих. Поэтому и Зеб, и Изерольх были вызваны в главный зал, где Джезебет даже несколько непредвзято выслушала обоих и жалобы друг на друга, что бесы погрязли в распутстве и даже не высасывают ману, а демоны отказываются быть бесплатной тягловой силой. Едва-едва усмехнувшись, владычица одним из крыльев указала на Мора, стоявшего в тени и также молча, со своей известной грибной мрачной мордой, слушавший обоих. И сейчас создавался первый прецедент, когда владыка ада вмешивался в дела другого не ради своего интереса
— Мор, я слышала у тебя проблемы с твоими безглазыми? Может, тебе отдать моих рогатых на перевоспитание? А! Бестолочи красномордые! Стоило только начать приводить город в порядок - началось. "Хотим жертвоприношений, бесы слабы, демонты тупы". Охерели совсем, бляди? Забыли, кто тут главная? — распалившаяся не на шутку Джезебет начала летать по главному залу в броуновском движении, сыпя проклятьями в адрес своих подчинённых, высекая хлыстом искры из адского камня
—...решили тут начать права качать? Запомните сразу, при мне будет жёстокая дисциплина. Если надо будет перерезать весь главенствующий состав и заменить более лояльными, но тупыми демонами - я с удовольствием это сделаю! Вернее нет, я отдам вас Мору. Этот владыка знает толк в пытках. Посмотрю на вас, когда у вас суп грибной изо всех дырок польётся. И это не метафора, Изечка. Даже из ушей и из глаз. И рога ваши станут настолько мягкими, что младший бес отправит вас котлы чистить, сволочи неблагодарные!! — не сдерживаясь на самое сокровенное, что есть у любого демона, особенно мужского пола, это крепость и длина его рогов, обозначающие в приличном демоническом обществе честь, угроза "опустить" должна была заставить обоих главнюков пасть на колени и молить Госпожу о прощении
1d100: (96) = 96 - ключ или плащ, что релейтед по городу, либо по восьмёрочке харизмы заставить своих боссов срать в штаны перед угрозой Мора и признать владычицу Джезебет глав-мамой
После показательной порки своих подчинённых, первым делом, Джезебет поручила постройки полноценных врат Хаоса, дабы армады Эофола могли телепортироваться между городами с аналогичными воротами, связанными тёмным ритуалом. А после этого, как только хотя бы одна маленькая деревенька в Эрафии будет под её властью - оттуда начать вторжение. Несколько зная географию, деревня Андорал стала бы идеальным местом. Фермерские угодья с множеством беззащитных крестьян станут показательной жертвой...но потом
буду строить большую портальную сеть, чтобы армии прыгали
Аудиенция у короля
Надо же, какой оказывается, король в государстве - кретин. Принявшая свой демонический облик пару десятилетий назад, Джезебет отказывалась верить, что ЭТО стоит во главе государства. Настолько опешив от того, что начал вытворять этот пьянчуга в короне, суккуб, в своём нормальном человеческом облике пришлось разок пшикнуть в нос сернистыми духами. Учуяв такой аромат, даже сам архидьявол Люций VI по прозвищу "Вечный" не смог бы устоять. Какова ирония, что этот аромат вызывал у неподготовленного человека удушье и теперь король не лез под юбку. Самое что обидное - грибную мордашку Мора король успел разглядеть. А это - страшное нарушение демонического маскарада. И по-хорошему, короля нужно было бы убрать. Но сбежавший после укуса пчёлки, тот не представлял угрозы. А собравшимся в зале можно всегда было бы объяснить, что Мор всего лишь исследователь миконидов в подземелье, а не один из владык ада.
>>863925
—...напрашивается самый простой вопрос. Если антимагические печати защищали выступление, что насчёт алхимии. Если бы я решила похитить принца, я бы обеспечила себе доступ к ингредиентам на...кухне, например. Или заручилась поддержкой алхимика, который наверняка разбавлял вино и проверял еду на отраву. А дальше - уже как фантазия разыграется. Оттереть магическую печать сернистым раствором - дырка в барьере. Налить "кататоническое дыхание" в фужер с шампанским принцу - несложно от слова совсем. А когда тот шлёпнется в сундук - вынести его в пролом барьера, телепортация и был таков...дайте мне доступ на кухню и ко всем, кто был причастен к алхимии в тот день! — предложила одну из версий Джезебет, едва сдерживаясь, чтобы с умным видом не нарушить маскарад и не распустить крылья от того, какая она умная и предложила хоть какую-то версию, пока остальные ещё не понимали, откуда вообще действовать
— Мориарти! За мной! Время собирать жатву! — Джезебет решила лишний раз не называть Мора его родным именем и, кивнув за собой, двинулась за лордом Вальмоном, который должен был дать наводки на терпил и первых подозреваемых
Быстроногая Шаэлин неслась по лесу, полная решимости. Это был уже не тот легкий и играющий шаг, каким она передвигается обычно. Земля из под ее ног взметалась, а на деревьях, возле которых промелькал ее силуэт, оставались следы ее когтей. Она бежала в в самую чащу, в одно из мест, вокруг которого проходили звериные тропы, и где гнездились самые крупные птицы. Вещий Камень был местом, где иногда собирались лесные существа. Вокруг него спали энты, под ним иногда прятались дриады. Шаэлин спрыгнула на камень откуда-то сверху. Огромный и плоский, камень был похож на сцену, особенно когда его прожилки вспыхнули серебристым светом от прикосновения ладони нимфы. Тут же вибрация начала расходиться по земле, корням деревьев и подземным водам, в глубинах леса раздались крики птиц и чей-то вой. Вскоре поляна начала заполняться. Барсуки, волки и даже медведи с лосями, вожаки своих стай, главы семейств, покорно явились по зову нимфы. На причудливо изогнутых ветвях деревьев, словно в ложах, обосновались дикие кошки, рыси, филины и орлы. Явились и лесные гномы. Почти безбородые, с гладкими розовыми щеками и светлыми кудряшками из под разноцветных колпачков они всемером протопали в первый ряд и уселись на шляпки больших грибов, похожих на стульчики. В отличии от своих горных собратьев, лесные гномы были стройнее, и не носили не только доспехов, но и вообще одежды, кроме легких открытых одеяний из льна с множеством кармашков, в которых постоянно лежали угощения для их основных питомцев - ручных боевых белок. Питомцы быстро шныряли по телам хозяев, из кармана в карман, с плеча на плечо, доставляя приятную щекотку.
Узнав об убийстве, гномики похватались за головы. Один из них грозился позвонить в родовой колокол, позвав на помощь своего троюродного брата из Ринга, и тот всем даст пизды, но после поднятой брови Шаэлин передумал. Лес сам справится с любой напастью - сказал он с мудростью и многозначительно поднял палец. По большому счету у гномика и выбора не было, ведь северные и южные гномы давно открестились от лесных, которые спелись с эльфами и дриадами, праздно собирают землянику, вместо работы в шахте, и дудят на дудочках расхитрючие сопливые мелодии на эльфийский манер. Правда чрезмерная любовь к пиву, элю, еде и ругани присуща абсолютно всем гномам во веки веков, и от этого не исцелит никакая магия, так что гномы, хоть и несколько памфлюжные, оставались гномами. Или гномиками.
Из под камня вылез леший. Поганки на его лысине встали дыбом от последних новостей и вида растерзанных беличьих тел, что принесла Шаэлин. Малиновка на ветви дуба запела престрадальческую песню.
- О, Карл! Когда две сотки вернешь? - негромко спросил его гномик.
Малиновка с глазками-бусинками осеклась, чирикнула и упорхнула.
- Ты тоже ему занял? - спросил другой гномик.
- На кой черт малиновке вообще две сотни?! - возмутился третий, уже более громко
- Уже четыре! - добавил снова второй.
Все они тут же получили по затрещине от оказавшейся рядом Шаэлин. Она приложила палец к губам и указала на камень. Там, в центре собрания, волк обнюхивал трупы и странную желтую пену. Другие звери тоже избирали самых зорких и слышащих, чтобы скорее найти убийцу.
1d100: (44) = 44 Плащ + Зверушки шпионы
1
>>864114
Шпионы на острове Плесени.
Вскипевший от гнева Мор, стоило Джезебет исчезнуть, тут же пронзил несчастного посла своим мечом, оставляя от тела бедолаги лишь быстро разлагающееся под плесенью нечто, даже не удосужившись потратить время на заклятие. Троглодиты, же, стоило Джезебет исчезнуть тут же смолкли и сжались в комки с копьями, а после жестокой расправы громко сглотнули и поспешили ретироваться, дабы не попасть под раздачу всё ещё злого хозяина. В такой ситуации Мора застигла Хворь, одна из демонов, которую сослали сюда дабы вернуть заблудшую овцу, но, к счастью для повелителя острова, не срослось.
Самонадеянная демоница без лишних приготовлений двинулась на остров, дабы побыстрее закончить с отступником, но попадала из одной западни в другую, будь то бурно растущая плесень, топившая корабли или засада местных аборигенов, мешавших исследовать остров. Когда же Хворь осталась с небольшой кучкой, уже не таких преданных демонов, вышел сам Мор, предложивший её слугам жизнь, в обмен на верность, отчего те не долго думая сразу согласились и помогли схватить свою, уже бывшую начальницу. Уже в тюрьме, после долгих пыток, споров и манипуляций с телом, демоница дала слабину и стала верной служкой Мора, сосредоточившись на контршпионаже по отношению к Эофолу.
— Вновь вымещаете гнев на троглодитах? Как вы узнали про интерес Гариуса к вашей персоне? Или случилось что-то ещё?
Мор немедленно повернулся к Хвори и наставил на неё клинок, уже раздумывая, как именно будет сносить ей голову, но всё же решил повременить и сперва выслушать своего советника.
— Что этот никчёмный болван опять удумал? Ему было мало одной потери и он решил вновь проспорить свои силы, лишь бы припомнить мне старые грешки?
— Уж не знаю что именно побудило его вновь взяться за вас, но Трезор по его приказу готовит церберов. К тому же, у нас ползают шпионы. Моя пропажа дала хоть какой-то результат в вашей поимке, забавно.
— Это ещё спорный вопрос, поймают меня или нет, а не свершившийся факт. - С укором ответил Мор, занеся меч над головой. - Ищи этих проходимцев, пытай их и узнай что они выведали. Готовьте новые засады, рассаживайте мицелий морской плесени на кораллах, делайте всё чтоб они потерпели крах как и ты.
— Как скажете.
Хворь не стала более нервировать своего повелителя и удалилась прочь, оставив его в одиночестве. Обдумав происходящее, Мор немедленно двинулся в оставленный Джезебет портал, всё же опасаясь возможных последствий охоты и уходя, пускай и на время, из под удара. Уже на той стороне проклятая суккуб пользовалась его добрым именем как ей вздумается. Решив в отместку за издевательства попортить ей планы, стоя слегка позади, демон жестами показывал что парочка может не париться, с ними он ничего страшного не сделает.
— Кхм... Какие кары ты хочешь для них больше? Плесневелые болота или споровые шахты?
Начало дворцовых интриг
Словно Мор и не пакостил, он отправился вместе с Джезебет на аудиенцию к людям. О, эти странные создания, что так похожи на демонов во всём, но при этом столь же далеки от них! По пришествии на землю обетованную, владыка острова Плесени всё никак не мог взять в толк, для чего нужна такая архитектура. Никакой практичности и лишь трата ценных ресурсов. Натянув на свою голову капюшон и с огромным трудом и ещё большим сожалением помяв свою шляпку, Мор наконец стал походить на хоть сколько-то приличного человека. Всё же, показывать сходу свою демоническую сущность было довольно глупо вот так сходу, спера нужно было заработать доверие. Уже в тронном зале было куда интереснее. Видимо люди что иногда попадали к Мору врали. Ибо допустить до управления страной вот такое создание, значит проиграть натуральному дебилу. Ещё один плюсик в сходство, казалось бы, разных рас. Выслушав куда более компетентного представителя Эрафии, демон покивал. Могущественная группа по предварительному сговору похитила принца, единственного наследника. Очень хорошие новости. Следовало затянуть расследование, а может даже пустить его по ложному следу, но требовалось узнать о том, что происходит в мире. Прервал радостные мысли слабоумный правитель. Его выкрутасы никак не волновали Мора до момента, пока ему не стянули вниз капюшон. Шляпка наконец приняла естественную форму, дышать и думать стало как-то свободнее... Какая же глупость. Вот так вот с ходу посеять маскировку. Не зная как реагировать на творящийся сюр, Мор глупо улыбнулся, а после едва ли не засмеялся во весь голос, когда его голову всё также быстро скрыли какой-то железякой с прорезью, не побеспокоившись о его драгоценной шляпке. Упиваясь мыслями о том, как он будет шинковать на мелкие кусочки текущего короля, Мориарти, как его представила чертовка Джезебет, отправился следом за своей спутницей.
— Прости Джезелизебет, но я проверю другие места с позволения господина Вальмона. Меня интересует ваша библиотека и... Казематы. Думается мне, что наши похитители могли очень долго внедряться в ряды слуг короля. Дайте мне какого-нибудь служку дабы указывать дорогу и я пойду. Спасибо.
Поход в казематы Мор посчитал вполне удачным. Некоторые вещи его удивили. Некоторые — возмутили. А некоторые вещи... он спиздил. В целом ничего криминального, служка с удивлённым лицом лишь кивнул, когда демон спросил о возможности позаимствовать, а после аккуратно собрал привычную для таких мест плесень, и сунул себе под шлем. Внимательно осматриваясь в казематах, правитель острова кивал и что-то записывал себе на ум. Конечно, темницы людей были бесконечно далеки от уровня плесневелых ям, но некоторые вещи довольно полезно подсмотреть и позаимствовать. Различный сброд содержавшийся в камерах сильно не волновал демона, пора дежурных вопросов, плевок в лицо, если челядь слишком нагло себя ведёт и игнорирование, в случае если Мор слышал что-то бесполезное.
С библиотекой и, как оказалось, обсерваторией, вышло гораздо сложнее. Уже привыкнув к спёртому и такому родному воздуху казематов, наполненных спорами плесени, демон едва ли не скривился от чистоты и стерильности местной библиотеки. Бегло обойдя её по самым просторным местам, Мор даже не удосужился зайти в обсерваторию и поспешил обратно в замок.
Среди всего дворцового великолепия и торжественности Шаэлин вела себя как осторожная кошка, из любопытства зашедшая в чужой дом. С еле заметной улыбкой и хитринкой в бездонных зеленых глазах она бросала взгляды на людей и предметы, касалась стен и украшений, замирала, всматриваясь в выставленные трофеи и артефакты. И с таким же беззаботным интересом она выслушала печальный рассказ Вальмона и оценила выходку короля. Все вокруг было для нее небольшим представлением. Странные, но забавеые людишки, обычаи и порядки важничающих смертных с их суетой вокруг неважных вещей и наоборот, незамечание того ценного, что прямо у них под носом. Она не отрицала величия королей, но для древней нимфы это был почти зоопарк. Трогательный зоопарк, в котором обитателям можно было помогать и радоваться их победам. Полное отсутствие обеспокоенности судьбой принца и королевства могли показаться странными для присутствующих, но это не заботило Шаэлин. Королевства возникают и исчезают, так уж устроен мир. И его обитатели нередко готовы сражаться друг с другом ради каких-то тридцати лет власти, а то и по меньшей причине. Но помочь в поисках принца она конечно не могла отказать. Она попросила возможности осмотреть покои принца и его вещи, и чтобы при этом ей помог лорд Грюнделл.
Шаэлин за свою жизнь видела многих юношей, девушек, любви и исчезновений. Она, в тайне, не исключала, что принц просто не хотел жениться, потому и сбежал с помощью цирка. И кто мог ему в этом помочь, если не бывший шут, который наверняка был в отличных отношениях с юным любителем таких представлений.
Шаэлин осматривает покои принца. Ищет:
- признаки приготовления к побегу
- признаки опасения за свою жизнь
- знаки внимания/дружбы/любви от третьих лиц (может подарки или письма, спрятанные записки)
- подтверждения готовности/неготовности юноши к браку
- портрет невесты (если страшила, то версия побега становится основной)
- то что там должно быть, но отсутствует
- чего быть не должно, но присутствует
- осматриваем любимые вещи/одежда/оружие принца (может забрал с собой или оставил кому перед похищением)
- любимые животные принца (беглецы и суицидники не бросают животных на произвол, оставляют корм или отдают близким)
- смотрим портреты принца
1d100: (90) = 90 внимательность
Опрашиваем лорда Грюнвальда и служанок принца, если влезет. Допустим Грюнвальд не может ответить как принц питался в последнее время и зовет служанку, чтобы спросить ее.
- что он может рассказать о принце, характер, навыки, привычки
- в каких с ним отношениях
- были ли у принца с кем то ссоры, вражда и прочее, особенно в последнее время
- как он готовился к становлению королем и был ли готов столь юный парень стать королем (здесь аккуратно, не выдаем подозрений)
- отношение к свадьбе, кто был за, кто против
- мнение о невесте
- другие претендентки
- любимые места принца
- что он любил читать и о чем слушать истории
- где мечтал побывать, кому завидовал (может бродячим артистам?)
- есть ли проблемы со здоровьем
- как нашли циркачей, где, почем, кто за них поручался (не выдаем подозрений, спрашиваем без пристрастий)
- оркестр был свой? (который внезапно начал громко играть)
- не заметил ли чего странного в поведении принца, других лиц, каким король был раньше?
- какие обнаружили улики?
1d100: (66) = 66 харизма
После добротного ужина в компании новообретённых коллег Мор решил без особой цели прогуляться по замку перед сном. Тёмные коридоры его сменялись ярко освещёнными величественными залами, крутые узкие лестницы — просторными террасами с видом на королевский сад, а тихая капелла — шумной кухней. Пару раз он ощутил на себе пристальный взор укрывшегося за колонной или свернувшего в сторону соглядатая, но отнёсся к этому с пониманием, как к разумной мере безопасности. Сам того не замечая, он оказался перед массивной дверью, обитой грубыми стальными щитами. Безрезультатно потянув пару раз за широкое кольцо, служившее ручкой, демон пожал плечами и вернулся на один пролёт выше, когда из растворившегося оконца забрезжил свет факела, а следом загремел тяжёлый замок. На пороге стоял уродливый горбун с бельмом на левом глазу. По габаритам он мог дать фору бывалым чемпионам Ржавой Ямы — эофольского коллизея.
— Ты из этих, что ли? — сжимая жарко горевший факел, квазимодо в одно мгновение обезьяньими рывками сблизился с неподвижно застывшим гостем, бесцеремонно ухватился за ополы чёрной мантии Мора и уставился единственным зрячим глазом на выданный Вальмоном значок. Не дожидаясь ответа, он захромал обратно в кромешную тьму подземелья. — О тебе предупреждали. Иди за мной.
Сохраняя присущую ему флегматичность, Мор отдался на милость течению энтропии. В казематах замка он почувствовал себя как дома. Расправив плечи, он полной грудью с наслаждением вдохнул густой спёртый землистый запах царившего здесь отчаянья и безнадёги. Караульный зажёг второй факел и молча сунул его в руку чернокнижнику, не утруждая себя дальнейшим общением. Заслышав звон огромной связки ключей, болтавшейся у него на поясе, все узники поспешили встать по стойке смирно у своих зарешеченных клетей. Те, кто проявлял недостаточную расторопность, немедленно получали мощные удары дубиной по рёбрам.
Отметив про себя, что по крайней мере с пенитенциарной системой у людишек всё в полном порядке, Мор приступил к осмотру темницы. Решётки со следами зубов заключённых, обнаглевшие жирные крысы, зловонные лужи на полу, сгнившая солома торчавшая из прорех тощих тюфяков, лютые лица отпетых негодяев... он и сам не мог ответить себе на вопрос о том, что планировал здесь найти и как это призвано было помочь ему в этой странной миссии. Несколько раз он тщетно оборачивался к провожатому в попытке прочесть на его лице что-то, кроме безразличной исполнительности. Интуитивно Мор чувствовал, что не просто так оказался в этом затхлом гадюшнике, словно сама судьба привела его сюда за руку, но осталась при этом за порогом. Демон пытался войти в контакт с пробивавшейся через стыки булыжников грибницей, однако её природа несколько отличалась от известных ему видов, и прямую связь установить не вышло. Впрочем, призыв о помощи он всё же ей передал.
Уже на обратном пути, решив, что зря потратил время, Мор внезапно ощутил, как в горло ему вцепилась резко вытянутая между прутьев рука. С силой рванув его фигуру на себя, пленник вжал опешившего визитёра лицом в решётку и захрипел ему на ухо жутковатую песенку:
Отрину всё. Подобно Громобою,
Во тьму вплетусь в надежде на покой.
Клятвоотступнику, Безумцу и Герою,
Прощенья нет под Белою Звездой.
Отрину всё. Слепой и обречённый,
Как утлый бриг, застигнутый грозой,
За страшный грех, тремя неискупленный,
Расплате быть под Чёрною Звездой.
Он успел отчётливо повторить её три раза, словно не чувствуя града сокрушительных ударов дубиной, обрушившегося на его покрытый гнойными струпьями череп. Прежде чем демон успел прийти в себя и что-то предпринять, одержимый захаркал кровью и забился в падучей, отдавая душу одному ему известному богу.
Песенка крепко засела в голове у гостя.
Остров плесени
Поимка дерзкой шпионки серьезно расстроила планы Инквизиции. Известные ей и раскрытые новому хозяину карты засад и ловушек помогли верным троглодитам избежать серьезных неприятностей. Кроме того, какое-то время Хворь можно было использовать в качестве двойного агента и сливать противнику дезинформацию прежде чем Гариус поймет что его лазутчица скомпрометирована. Это укрепило в молодую поросль адептов Грибницы веру в своего хозяина и общее дело. Хотя инициатива оказалась теперь на их стороне, праздновать победу было еще слишком рано.
— Сейчас же пропусти меня, болван. Ты что, не видишь, кто перед тобой? Ну погоди, я это тебе припомню, вот уляжется вся эта суета — уж я позабочусь, чтоб тебя из королевской стражи сослали на границу с вурдалаками стеречь!
— Воля ваша, господин, да только не велено — приказ десницы во всём слушаться почтенных гостей. Её милости угодно было опочивать. Приходите завтрева.
— А я говорю, прочь с дороги, остолоп!
За дверью раздались звуки возни, и дверь в покои Джезебет распахнулась под натиском двоих сцепившихся мужчин. Первым был глуповатый, но исполнительный гвардеец, приданный ей по указу Вальмона. Вторым — незнакомый пока толстяк в богатом платье, увенчанном знаками отличия, указывающими, по-видимому, на весьма высокое положение при дворе. Хотя у девушки было предостаточно времени, пока за дверью разгорался борцовский поединок, она поленилась одеться и теперь в легкомысленном дезабилье без тени смущения взирала на растрёпанных, барахтающихся на полу мужчин.
Первым на ноги вскочил толстяк и тут же разыграл настоящую миниатюрку, полную театральных извинений и выражения готовности немедленно принять казнь за столь постыдный конфуз. Стражник же, склонив голову и зажмурившись, шарил руками по полу в поисках слетевшего шлема. Суккуб ловко буцнула шлем прямо ему в руки и, пока тот судорожно натягивал его на голову, мягко попросила оставить их наедине с неожиданным визитёром. Неуклюже пятясь и кланяясь, незадачливый часовой вышел и затворил за собой дверь её спальни.
Гость, представившийся сенешалем замка Оливье Видалем, явно собирался пуститься в многочасовые церемонии и потоки пустопорожней лести, единственной целью которых было выслужиться перед фигурой, что могла заиметь определённый вес в будущих придворных партиях. Однако и без того уставшая от свалившихся за день событий героиня решительно оборвала его на пятой минуте перечисления всех его регалий.
— Достаточно! Если вам есть что сказать — будьте лапидарны, в противном случае — проваливайте вон! С меня хватит аудиенции у вашего монарха!
— Конечно-конечно, ещё раз покорнейше прошу простить вашего верного слугу за... — мужчина осёкся, поймав на себе раздражённый взгляд, и продолжил источать змеиную, заискивающую лесть. — Я лишь решил, что смогу быть чем-то полезен в вашей священной миссии и тотчас ринулся на помощь Отечеству. Я, знаете ли, хоть и не самого высокого полёта птица, а всё же знаю в этом замке каждый уголок. И если вдруг так выйдет, что мы с вами вместе снискаем славу, надеюсь, мой скромный вклад не будет забыт? Впрочем, это всё глупости, и прежде всего нам следует думать о спасении принца...
— Клянусь вам: ещё одно пустое слово — и я запомню вас как самое назойливое насекомое во всей здешней фауне. Отвечайте по существу, раз уж приперлись!
Диалог вышел мучительно долгим, но не бесполезным. Из общения с противным болтуном Джезебет вынесла важные сведения:
— со всей уверенностью можно утверждать, что среди похитителей действительно были те, кто в совершенстве владел алхимией и травничеством. Это показало изучение одной из неразорвавшихся дымовых гранат. В её составе обнаружен экстракт болиголова и мандрагоры: они вызвали сильное головокружение и дезориентацию у гвардейцев в самый ответственный момент, когда преступников ещё можно было схватить по горячим следам;
— тем не менее, блюда и напитки не содержат ничего постороннего. Никто из гостей не жаловался на отравление или иное недомогание, не считая тех, кто наглотался жёлтого дыма;
— обелиски, на которых размещались подавляющие магию печати, не повреждены;
— вывод чрезвычайной комиссии: при похищении магия не применялась.
Ик-Тарс
— Бгагагаага. Ты кем себя вообще возомнила, стерва? Думаешь, эта вшивая писулька наделяет тебя хоть какой-то властью? — с этими словами невообразимо тучная демоница выхватила у слуги предъявленный мандат судьи и испепелила его раскатистой огненной отрыжкой. — Как тебе такая дисциплина, а? Я вообще притащилась в эту дыру лишь потому, что в прошлый раз здесь подавали чудесные бычьи яйца под адски острым соусом. Уж не помню, по какому случаю был банкет, но погудели мы тогда от души, даа-а... И что же? Вместо знатной поляны я вижу мерзкую рожу этой свиньи! Подлеца! Мошенника! Ну погодите оба, щас я вам покажу...
Толстуха Изельрох предприняла уже шестую безуспешную попытку выбраться из своего огромного паланкина, который едва удерживала дюжина крепких адских отродий. Изрыгая проклятия, она отвлеклась на раздачу тумаков нерасторопным носильщикам и тем самым дала возможность высказаться второй стороне.
Зебу быстро сориентировался в обстоятельствах и занял более сдержанную позицию на импровизированном суде, явно надеясь выставить себя жертвой неадекватного поведения оппонента. Несмотря на крайне спорное вступительное слово арбитра, он ответил ей поклоном и выразил готовность спокойно во всём разобраться.
Из последовавшей перебранки Джезебет поняла, что яблоком раздора стал ценный фамильный артефакт рода Изельрох — огненный кубок, который чудесным образом придавал любому налитому в него напитку неповторимый изысканный вкус. Толстуха настаивала на том, что Зебу его украл, тот, в свою очередь, сатанился всеми проклятыми, что честно купил его у бродячего торговца за три сотни грешных душ. Так и не придя к единому выводу, Джезебет закрыла заседание, чтобы как следует обдумать усугубившуюся проблему. Впрочем, теперь ей хотя бы стала ясна причина склоки. Оба ответчика задержались в Ик-Тарсе ещё на один день.
Что до упоминания Мора, то, к счастью для него, никто из прибывших попросту не узнал его под предусмотрительно надетой жабьей головой — в противном случае на стол Инквизиции вполне мог лечь пренеприятнейший донос.
Перед встречей с сиром Грюнделлом Вальмон провёл для Шаэлин подробнейший инструктаж, уделяя внимание всем хитростям и ловушкам, которые несомненно ожидали её в гостях у бывшего шута. Впору было бы добавить, что шуты не бывают бывшими.
Ей удалось вежливо уклониться от трюка со «сломанным» пальцем, а также не уступить настойчиво-вежливому приглашению слуги первой войти в приёмную, где над дверью был подвешен горшок с маслом и гусиными перьями. В итоге войти и попасть под раздачу пришлось самому слуге. Когда же хозяин любезно отодвинул перед ней массивный стул, девушка, также заподозрив неладное, предпочла сесть на место самого Грюнделла, проверив его на предмет острых предметов.
Увы, это была двойная обманка, рассчитанная как раз на подозрительных и наученных горьким опытом гостей. Едва она опустилась на него, как стены резиденции королевского фаворита сотряслись от протяжного звука, имитирующего расстройство кишечника. Подушка — пердушка была слишком искусно скрыта под сиденьем, чтобы обнаружить её, не разбирая стул целиком.
Грюнделл театрально схватился за шею обеими руками, весьма натурально имитируя приступ удушья. Лицо его вполне правдоподобно налилось кровью, на губах выступила пена, посиневший язык вывалился набок, из горла донёсся болезненный хрип. Натренированные слуги тут же распахнули все окна и принялись обмахивать патрона веерами из павлиньих перьев. Наморщив лоб и приложив к нему ладонь в характерном жесте, отражающем бессилие перед творящимся абсурдом, Шаэлин покорно дожидалась развития фарса.
— Водыыы, водыыы... — хрипел шут, вытаращившись стекленеющим взглядом на жертву розыгрыша.
Слуги не спешили с исполнением этой просьбы, и девушка также отвернулась, справедливо подозревая, что кубок был измазан особым липким клеем. Не дождавшись помощи, лицедей свалился замертво, а слуги отволокли хладный труп в неизвестном направлении.
Прекрасная нимфа не особо рассчитывала на успех этого спорного мероприятия, и всё же выглядела явно разочарованной. Она оставила на столе конверт с письмом, в котором постаралась достучаться до светлых чувств эксцентричного вельможи, и удалилась.
К удивлению Шаэлин, ответ на него был достаточно быстрым, но весьма сухим и, по ощущению, неискренним. Похоже было, что написан он был личным секретарём, возможно под диктовку, а может и совершенной отсебятиной.
>Что он может рассказать о принце, характер, навыки, привычки
Лорд Грюнделл не имеет привычки обсуждать личность третьих лиц за их спиной. Принц — славный мальчик, это всё.
>В каких с ним отношениях
Приятельские. Принц был одним из немногих, кто снисходительно относился к проказам лорда Грюнделла и не попрекал его низким происхождением.
>Были ли у принца с кем-то ссоры, вражда и прочее, особенно в последнее время
Завистником у принца по определению бесчисленное множество. Больше ничего не замечал.
>Как он готовился к становлению королём и был ли готов столь юный парень стать королём (здесь аккуратно, не выдаём подозрений)
Принц живо интересовался всем, что касается военного дела. В меньшей степени — флота и магии. К власти как таковой, интригам, экономике, внутренней политике был совершенно равнодушен, хотя смиренно выслушивал наставления от высших чиновников.
>Отношение к свадьбе, кто был за, кто против
Без комментариев. Не хватало, чтобы вы потом ссылались на это письмо как на аргумент в своих обвинениях.
>Мнение о невесте
Девушка экзотической красоты, кроткая и прекрасно воспитанная. Несколько чуждой нам культуры.
>Другие претендентки
Без комментариев. См. пункт выше.
>Любимые места принца
Принц любил мероприятия, имитирующие военные походы. Мастер над копьём с радостью их организовывал. За неимением реальных противников иногда участвовал в облавах на бандитов. В замке бывал не так часто, добавить больше нечего.
>Что он любил читать и о чём слушать истории
Принц был одержим рыцарскими романами и балладами, перечитал всю библиотеку, жаждал подвигов и славы, служить высшей цели, блюсти рыцарские обеты.
>Где мечтал побывать, кому завидовал (может, бродячим артистам?)
См. выше, добавить нечего.
>Есть ли проблемы со здоровьем
Никаких, здоров как бык.
>Как нашли циркачей, где, почём, кто за них поручался (не выдаём подозрений, спрашиваем без пристрастий)
Все показания уже не раз даны ответственным лицам. Циркачей попросил найти сам король, лорд Грюнделл лишь исполнил его волю. Нашёл — не помнит как, кажется, в таверне, какой — не помнит. Был пьян в тот день. Никто не поручался, никто не проверял.
>Оркестр был свой? (который внезапно начал громко играть)
Свой. Указание дуть и стучать что есть мочи им дали циркачи.
>Не заметил ли чего странного в поведении принца, других лиц, каким король был раньше?
Время от времени все ведут себя странно.
>Какие обнаружили улики?
Я не следователь, а невиновный подозреваемый. Спросите у нашего умника-десницы.
Если визит к шуту дал хоть какой-то результат, то посещение покоев принца вышло совершенно бесполезным. За месяц, прошедший с момента его исчезновения, королевские ищейки уже успели затоптать все следы и изъять всё, что могло служить уликами.
Сильварин
Вече у Вещего камня возымело определённый успех. С одной стороны, частота и дерзость убийств в последующий месяц упала до одного случая вместо четырёх, а значит, было спасено немало невинных звериных душ. С другой, стало очевидно, что преступник либо присутствовал на нём лично, либо имел сообщников, которые донесли ему про гнев владычицы Сильварина и объявленную на него охоту. А значит, злодей стал осторожнее и опаснее.
Уже после его завершения, где-то в дебрях Сильварина, качавшуюся на качелях из свитых лиан нимфу потревожил старый друг — мудрый энт Шелестун, ещё более древний, чем Шаэлин. Перебросившись воспоминаниями о былых проказах, он поделился с ней мыслью, которую не решился высказать на вече — как раз из опасения насторожить убийцу, который мог таиться среди своих.
По его инициативе, вожак волчьей стаи тогда на вече нарочно высказал ложную догадку о том, что запах и вид пены указывают на контролируемое бешенство, чтобы немного усыпить бдительность чудовища. Сейчас же, появившись из чащи и также по-дружески поприветствовав Древнюю, волк рассказал всю правду: ни одно из знакомых ему животных или птиц не оставляло таких следов. А значит, пена — последствие выпитого зелья или принятого порошка.
Аудиенция произвела на архимага Вудборна гнетущее впечатление. Король оказался не просто плохим правителем, а жалкой тенью своих предшественников. Империям свойственно деградировать и разрушаться, и порой этот процесс может занимать сотни, а то и тысячи лет, и его опасность нельзя недооценивать. Без сомнения, правление Гидеона III аукнется не только Бракаде, но и всему Срединноморью. Не обратив особого внимания на своих спутников, Эдвин с интересом выслушал речь отчаявшегося десницы. "Оковы трансмутации" — архимаг никак не мог вспомнить, чтобы что-то подобное проворачивали в прошлом. В силе магической защиты Вудборн почти не сомневался. Похоже, что это шарлатанский трюк, если только...
Вудборна поразила мысль — А что если в ходе похищения было использовано нечто на грани магии и чего-то потустороннего, неизвестного ещё магам Эрафии и Бракады? Версии о плутовских трюках, люках в полу и прочую беллетристику умудрённый колдун отметал.
Эдвин решительным шагом направился в Обсерваторию, желая побеседовать с установившим защиту верховным магом.
Наконец, пред ним предстал величественный коридор, напоминавший скорее помещение собора, нежели обыкновенную придворную обсерваторию. Эдвин поспешил к массивным дверям. Над ним и по бокам от него сверкали витражи, сюжеты которых были посвящены тысечелетней истории магии в Эрафии. Сидевший за столом у дверей приёмной архимага лесной эльф, не поднимая глаз от своих документов, пробубнил как можно более безразличным тоном:
— Его Мудрейшество, верховный маг всея Эрафии Годрик приём гостей не...
Тут он, слегка подняв глаза, увидел бракадские роскошные одежды гостя, и опешив, стал разглядывать его.
Эдвин не удостоил его и словом, решительно пройдя мимо смущённых стражников и вошёл в приёмную. Его взору предстал посапывающий в огромном кресле старик в синей мантии. Эдвин подошёл к столу и слегка постучал по нему. Старик тут же вскинулся, озираясь по сторонам:
— Арг-х! Приём гостей, кхе-х, не веду! Не веду, поняли... А! Коллега из Бракады! Давненько к нам никто не заглядывал с южных берегов. Чего вам?
— Я явился к вам по невероятно серьёзному вопросу: мне нужно узнать всё о магической защите, которую вы не так давно устанавливали в загородной резиденции Его Величества. Мне нужно знать как можно больше подробностей, в особенности о том, были ли в истории случай, когда подобная защита в нужный момент не срабатывала, или срабатывала странно. Это дело государственной важности, и, к тому же, вопрос идёт о восстановлении дружественных отношений между магами Юга и Севера...
Эдвин внимательно разглядывал лицо туго соображавшего Годрика, стараясь понять, что у него на уме. Плохо дело, если он знать не знает, есть ли какие-то уязвимости в его работе.
1d100: (69) = 69
Харизма + Убеждение
В Ферридане
В отсутствие Вудборна двум оставшимся архимагам Коллегии пришлось разбираться с проблемой студенческих "братств". Своей последней выходкой "Лямбда, дельта, гамма" вывели из себя всё руководство Коллегии и стало окончательно понятно, что с этими бунтарями пора разобраться.
Идея напросилась сама собой — внедрить в ряды заговорщиком "крота" и разузнать о структуре и целях организации. Для этой цели был выбран лояльный руководству студент старших курсов эльф Брануиль. После недолгих обещаний богатства, карьеры и безопасности от архимагов он согласился попробовать вступить в братство при помощи знакомых студентов.
1d100: (54) = 54
Плащ
Прием, оказанный Эдвину в Обсерватории, нельзя было назвать тёплым. Верховный маг Годрик выглядел крайне раздражённым и рассеянным:
— Послушайте, любезнейший, это уже выходит за все рамки приличия! Я несколько раз давал подробнейшие показания по этому ужасному делу. Я настаиваю на том, что магическая защита была организована мной образцово! Минутку… ведь я читал ваши статьи в «Филактериях и гримуарах»? «Учёт свойств материи при инвокации атмосферных явлений на примере шаровой молнии», как же, как же… Вы производите впечатление авторитетного учёного и не хуже меня понимаете, что в нашем деле нет места случайностям и, кхе-кхе, чудесам. Магия — это наука! Чем нам поможет ваша гипотеза о «потустороннем, случайном, неизвестном», если об этом самом неизвестном нам… ничего не известно? Давайте сохранять ум холодным и не впадать в суеверия. Хорошо, раз вы настаиваете, давайте ещё раз пройдемся по всем деталям. Стало быть, на равноудалённых вершинах пентакля Мерлина мной были установлены обелиски с защитными печатями от четырёх стихий и метамагии. Север — защита от Воздуха, камень — зефирит, оправа — перистая сталь, сердечник — лунный мох, руны — Фо и Раш. Запад — защита от Огня, камень — Сангрит, оправа — кость саламандры, сердечник — зуб дракона, руны — Жар и Акс… - С этими словами Годрик зашевелил пальцами в воздухе подобно дирижёру, и выпорхнувшее из чернильницы перо само собой принялось чертить на пергаменте окружности, фигуры и символы, понятные лишь посвящённым. Мужчины погрузились в многочасовую полемику относительно узкоспециализированных деталей проведённых мероприятий.
В конце концов, при всём своём скептицизме и подозрительности, Эдвин вынужден был признать, что магические барьеры действительно были выстроены безупречно, и любой, кто попытался хотя бы зажечь свечку безобидным Игни, был бы немедленно и надёжно погружён в стазис-поле. Годрик также предложил ему самостоятельно изучить обелиски, которые на время следствия оставались нетронутыми под охраной королевской гвардии. Поводов сомневаться в его квалификации у Эдвина больше не осталось. В глубоком раздумии он поклонился коллеге и покинул Обсерваторию.
Ферридан (54, успех)
Не найдя менее спорного способа внедрить своего человека в ряды тайного братства, руководство Коллегии вынуждено было пойти на риск дальнейшего усугубления проблемы с дисциплиной. Под личные гарантии архимагов решено было выдать амбициозному добровольцу карт-бланш на демонстративно хулиганское поведение, которое могло бы привлечь внимание лидеров деструктивной секты. По понятным причинам других студентов и преподавателей при этом никто не ставил в известность, что определённо ещё сильнее могло подрывать порядок в учебном заведении. Но обстоятельства требовали решительности.
Вскоре на ближайшей летучке глубоко уважаемая всеми волшебница Феодора, работавшая в Коллегии старшей экономкой, обратилась к студентам с призывом помочь в устранении последствий выходки λ δ γ. Необходимо было восстановить целостность оболочки кристалла, отдраить оккультные символы и прибрать мусор в Обсидиановой башне.
Честолюбивый эльф по натуре был вежливым и прилежным студентом. Ему стоило немалых душевных сил перебороть сомнения и начать действовать:
— А может, ещё ночной горшок за тобой вынести, карга старая? За те деньги, что мой отец каждый семестр отваливает вашей богадельне, пожалуй можно нанять целую дивизию полотёров. Или запрячь кого-то из плебеев. — Развязным нахальным голосом выпалил Брануиль, презрительно кивая на державшуюся вместе группу низушек из числа самых бедных студентов. — Мало того что вместо метания фаерболов мы целыми днями зубрим дурацкие брошюрки, так теперь меня ещё хотят заставить махать метлой ? Это точно самая престижная магическая академия Бракады, а не шарага почетных шваброносцев, хах? С меня довольно.
Сунув руки в карманы, юноша вальяжно покинул собрание. Большинство его однокурсников застыли в растерянности, а несчастная женщина и вовсе чуть не расплакалась — все знали его как совершенно неконфликтного малого себе на уме, и это было слабым местом всей операции. Брану же оставалось утешать себя надеждой на то что когда миссия будет выполнена ему удастся объясниться перед всеми. Нашлись, однако же, и те, кто паскудно засмеялся и одобрительно загудел в поддержку его дерзкой выходки.
Пять дней спустя, по обыкновению возвращаясь с последней лекции в студенческое общежитие, он погрузился в мысли о том, как ещё можно было бы добиться приглашения в «Лямбду…» и отстал от основной группы, которая теперь, если не сторонилась его, то по крайней мере не замечала отсутствия. В одну секунду он ощутил резкий удар в живот и невольно согнулся, судорожно глотая воздух. Сзади на голову ему тут же набросили тёмный мешок и затащили в тёмную подсобку.
— Ну что ж, дерзить беззащитной бабке ты мастер. А как насчёт запачкаться по-взрослому? — донёсся до него ехидный насмешливый голос.
— Как бы этот птенчик в своём дерьме не запачкался, — захихикал женский голос сзади.
— Точно. Какой-то он тщедушный. Согнулся от слабого тумака, — поддержал ее низкий бас.
Несмотря на вяжущую боль в груди, Брануиль ликовал — похоже, план сработал. Он лихорадочно пытался распознать и запомнить голоса, но что-то подсказывало ему, что нападавшие, если и были ему знакомы, то наверняка выпили лимонную шипучку, ненадолго искажающую речь.
— Ты знаешь, кто мы, ты знаешь, что мы не шутим, ты знаешь, что за нами сила, ты знаешь, что вскоре заправлять здесь будем мы. Докажи, что можешь быть нам полезен, или возвращайся в стадо овец. Второго шанса не будет, - лаконично заключил их лидер.
С этими словами в карман пострадавшему сунули конверт и вытолкнули обратно в коридор. К моменту, когда юноша избавился от мешка, вокруг уже не было ни души.
Вечером, уединившись в беседке в саду при пансионате, он вскрыл конверт. В нём содержались краткие и чёткие инструкции. От испытуемого требовалось подменить один из артефактов в реликвариуме Коллегии — Лингвограф Талмориуса. Поскольку Брануиль обучался на факультете, далёком от лингвистики, он лишь смутно помнил, как однажды им демонстрировали принцип его работы. Этот механический дешифратор позволял автоматически переводить рукописи с древних языков на современный. Реплику он должен был найти в тайнике с указанием координат.
Вскоре после прочтения чернила бесследно растворились сами собой.
Проклятый пленник со своей не то прозой, не то бредовой песней засел в голове демона так крепко, что тот постоянно крутил её по кругу. Отвратительное чувство, словно кто-то забыл убить надоедливого шута троглодита, что вновь и вновь шутит про зрение. Дабы не одному страдать от этого, Мор решил поделиться мотивчиком с Джезебет. Конечно, немного глупо было идти к ней не имея хоть каких-то находок по принцу этой страны, ведь она запросто засмеёт его. Но делать было больше решительно нечего. Было нечего. Взору предстала семейная крипта королевской семьи. Беглый разговор со старухой у входа дал вполне ясный и неутешительный ответ, незнакомца туда не пустят, будь он хоть трижды крепок и могуч как белый гриб. Теперь поводов поговорить с "коллегой" было куда больше. Так и быть, он с радостью уступит ей в паре вопросов и поможет в будущем, если она всё же отвлечёт старуху и даст ему возможность укорениться в семейном склепе, заставляя гнить семью с почивших корней. Уже подходя к двери, за которой, как ему сказали, находилась суккуб, демон аккуратно постучал три раза и вошёл, не дожидаясь ответа.
— Ну что же, я пришёл с несколькими мыслями. Сперва выслушай их, а потом мы всё обсудим. Первое, ты должна помочь мне проникнуть в семейную крипту. Отвлеки тамошнего стража и дай мне достаточно времени, а после проси что хочешь. Второе, нам нужно как-то склонить принца на свою сторону, по хорошему вообще пустить по тупиковому следу остальных. Твои суккубы способны принимать внешность людей, если да, то нам остаётся найти портрет той, кто выходит за него замуж, думаю это не составит труда. Ну и третье.
Мор непривычно для себя прочистил горло. В конце-концов, ему хотелось страдать не в гордом одиночестве, так что следовало вложить всё своё ораторское творчество в этот дурацкий мотив. Из-за куда более низкого, чем у пленника голоса, а также менее быстрого ритма, получилось скорее стихотворение, с тяжёлыми мотивами о предательстве и сложности искупления грехов.
— Кхм... Вот такой вот прозой меня наградил местный заключённый. Если это и имеет какое-то отношение к делу с принцем, то нужно подробнее разузнать про звёзды и то, кто мог предать королевскую семью в последние годы.
Чужой среди своих, свой среди чужих
Хворь, довольная разработанным планом, ждала, пока экипаж прибывших кораблей спустится на землю. Да, ей довелось несладко в плену у Мора и сейчас был прекрасный шанс его предать, но разве ж она кому-то там нужна? Все эти треклятые демоны ез подготовки пустили её на убой, даже не задумываясь о подготовке, пока их не постиг провал. Теперь у неё был прекрасный шанс подать месть холодной, словно здешние жители. Демоница покорно ждала пока к ней и её свите не подойдут остальные демоны. Коротко перебросившись несколькими фразами и объяснив все "сложности" в поимке Мора, Хворь предложила пойти свежим силам вперёд, вместе с её проводниками, пока она со своими отрядами местных соберётся и выступит следом.
Глубоко же в грибных лесах молча сидела Сечь. Она попала сюда вместе с Мором, раздражённая непроходимой тупостью демонических военачальников. Силы противиться их бездумным атакам в лоб у неё не было, так что приходилось прогрызать свой билет в жизнь, топтать слабых и медленно, но верно отжираться. В один день ей было предложено просто уйти от всего этого и командовать куда более слабыми чем бесы, но от того куда более послушными созданиями. Шанс, он не получка, не аванс, он выпадает только раз. И решено, Сечь ставит на кон всё, пока вполне удачно. Дальнейшие успехи зависят от того, как ловко новая подопечная наложит лапши на уши приплывшим и заманит врагов. Помочь в этом должны медузы, куда менее сговорчивые чем троглодиты, так как вполне способны дать отпор демонам, но обладающие способностью видеть куда дальше собственного носа. По этой причине они и решили помочь пускай и более слабому политически, но всё же противостоящему вторженцам с материка, демону.
1d100: (30) = 30 Сила + Демонические полководцы.
>>864440
Эрафия
Размышлявшая над тем, что в покушении был завязан алхимик, суккуба, в своей человеческой форме сидела в покоях уже после сенешаля. Надо же, какие интересные человечки нынче в королевстве. У неё самой в голове закрадывалось пару интересных идей, как вдруг из коридора начало сквозить мицелием...
—...ты забыл после каждого стука произносить моё имя! — играючи отвесила подколку Джезебет, после чего, усевшись поудобнее и сложив нога на ногу, внимательно выслушала своего товарища по завоеванию доверия и Эрафии в целом.
—...вот оно как. В дело вступают какие-то пророчества. Огонь бы побрал этих мойр. Первым делом всех провидцев на костёр! — прикусив зубы, Джезебет поведала о своих результатах. А как только Мор пропел песенку, владыка бездны несколько призадумалась
—...в итоге, группа фокусников, явно знающих толк в боевой алхимии, умудрились прикинуться шлангами из Таталии, усыпить стражу и спереть принца. А учитывая твой заунывный мотив, я могу предположить, что сделали это те, кому альянс с Бракадой не выгоден. Надо поисследовать генеалогию королевской семьи. Если вдруг найдётся королевский бастард, связанный с некромантами Дейи или как-то помазанный с Нигоном - тут мы и знаем, что искать. А вот твоя мысль по поводу суккуб... — в комнате стало невыносимо жарко, а Мор видел, как черты лица Джезебет начали "плавиться", принимая очертания как знойных браккадских смугляшек, так и тёмноэльфийских аристократок. Но вскоре, Джез вернулась к своему привычному облику.
—...что, меня на трон, тебя в десницы, да здравствует Эофол? В крипте я тебя оставлю, не могу смотреть, как ты раскидываешься шляпками. И покопаюсь в геральдике. Ты, кстати, тоже, присмотрись к лежащим в земле! — ухмыльнулась суккуба, поманивая за собой владыку грибов едва заметным из-под полы юбки хвостиком, направляясь в сторону крипты
— Золотце моё, как хорошо ты выглядишь! — словно чёртик из табакерки, Джезебет выпрыгнула на охранницу крипты со своим главным оружием - лестью.
—...мы тут расследуем важное королевское дело и мой товарищ историк занимается исследованием королевского рода. Поэтому ему очень-очень нужно в фамильный склеп. У нас разрешение от самого Его Величества. А мы пока поболтаем! — легонько уводя бабульку в сторону и давая Мору пройти, та ловко завела беседу о уходовой косметике, предлагая мраморную пудру, дающую аристократическую бледность и возможность даже попасть на смотрины к принцам!
После чего, решила поковыряться в книжках, пока напарник занимается почкованием
1d100: (24) = 24 - 4 стойкости против 3 сложности. Мне повезёт!
Ик-Тарс
В итоге, два лорда поцапались из-за сущего пустяка. Ну как, пустяка. Фамильные вещи в Эофоле всегда были ценны. Тем более, шикарный кубок демоницы добавлял тот неповторимый шарм, что вино пьётся, словно зелье, ложаясь на язык также мягко, как язык любовника, простите за тавтологию. И в целом то, достаточно типичная ситуация. У Изерольх спёрли фамильную драгоценность. А Зеб выкупил её у вора за гроши. Ситуация неприятная, но можно будет обыграть её в свою пользу. Главное, найти вора и отдать его Изерольх на растерзание. А там, отобрать кусок территории у соседних владык, и эти двое за этим же кубком и примирятся!
— Клякса, ко мне! — начертив руну призыва, Джезебет мигом выдернула маленькую бесовку, которая, судя по лёгкому платьицу, бездельничала. Перед госпожой та мигом утратила свой запал и рухнула на колени. По длине рожек итак было понятно, что в иерархии она была далеко не наверху
—...у Изерох украли кубок и перепродали его Зебу. Разыщи мне вора! И тогда, я закрою один контракт, отделяющий тебя от повышения! — властно пообещала Джезебет, выдав бесовочке один из многих амулетиков, означавших её волю и ожидая выполнения результата практически немедленно. Быстро покивав, Клякса мигом вспыхнула в огнях руны призыва, отправляясь на поиски жулика
1d100: (34) = 34 - от плаща - Клякса ищет вора. Если там крит, то можно кубок выкрасть у Зеба в нашу пользу
Сразу после холодного приёма в Обсерватории задумчивый Эдвин направился в покои, предоставленные ему как почётному гостю королевского двора. Сев за большой стол в гостиной, он начал перебирать все возможные сценарии роковых событий, произошедших в загородной резиденции. Ни один путь, ведущий к разгадке, не казался верным.
Такое безвыходное положение напомнило архимагу о его молодости, учёбе и работе в Коллегии. Старый архимаг как-то сказал ему, что порой решения самых сложных задач следует искать не у мудрецов, а в низах общества. Недолго поразмыслив над этим высказыванием, он решил, что стоит попытать удачу в городе. Даже если он не узнает ничего путного, то уж как минимум выпьет пару пинт добротного эрафийского эля.
Эдвин тут же подозвал слуг и потребовал принести ему комплект ношеной рабочей одежды. Приказание было выполнено с впечатляющей скоростью, и, облачившись в рабочий костюм, уже спустя четверть часа Эдвин брёл по тёмным городским улицам. Сегодняшний день предшествовал выходному, а потому улицы рабочих кварталов кричали, смеялись и галдели в унисон. Введённый для всех рабочих одним из славных королей прошлого, единственный выходной был самым ненавистным днём для королей нынешних, которые не отменяли его лишь потому, что боялись бунтов, итак сотрясавших Эрафию последнюю сотню лет.
Внимание Эдвина привлекла забитая людьми таверна на одной из оживлённых улиц. Он вошёл в душное помещение без вывески и сел за последнее свободное место у стойки. Трактирщик обратил на него внимание и подбежал к единственному пожилому посетителю.
— Одну пинту столичного. — поспешил отделаться от него архимаг — и тут же получил наполненную до краёв хорошо сбитую дубовую кружку.
— Долгих лет жизни, дедуля! Какими судьбами в этих краях? Говор то ненашенский, бракадец небось? — обратился к Эдвину сидящий рядом мужчина средних лет с грязным бородатым лицом.
— И тебе не хворать, внучёк. Что правда, то правда, — Эдвин старался отвечать как можно проще, не давая окружающим заподозрить в нём мага — с югов то папенька и маменька мои родом, да только сам я всю жизнь в тутошних местах прожил. Как молоко на губах обсохло, так и пошёл в порт канаты вязать да лодки смолить, вот работаю там и поныне.
— Хорошее дело, дружище! При нашей-то собачьей жизни уж до седин-то только самые крепыши доживают. Портовые сюда захаживают, это-то да, но я вот сам в мастерской графа Фрахмайера работаю, провались он ко всем чертям! Три месяца уж денег как следует не получаю, отсыпет пару золотых там, пару здесь — как будто я ему мальчик на побегушках! А мне семью кормить надо, уж восемь детей, не много конечно, но и я не старик. Уж если такое продолжится, возьму, да и увезу всю семью в Виттенштадт к тёще, пропади оно всё пропадом, буду коров пасти...
Эдвин терпеливо выслушал своего собеседника. Наконец, после пятой кружки эля мужчина стукнулся головой о стол и захрапел, приговаривая "да провалитесь-то вы к чертям-то...". Осмотрев слегка опустевшую таверну, он начал понемного прислушиваться к разговорам. О чём же говорят простые эрафийцы? Какие мысли роятся в головах у грязных, пьяных и незаметных, но при этом самых сильных и опасных людей страны, убивших не один десяток королей во время бунтов?
1d100: (4) = 4
Восприятие
В Ферридане
Спустя несколько дней, под видом выговора за вопиющий проступок, Брануиль вновь попал в кабинет архимагов и объяснил им сложившуюся ситуацию. После продолжительного спора два архимага решили позволить заговорщикам совершить задуманное, но с небольшой оговоркой.
Штатным магам из Тайной службы Коллегии было поручено незаметно разместиться вблизи тайника и вести круглосуточную слежку за всеми, кто может быть причастен к этому преступлению. Им строго-настрого было запрещено вмешиваться и арестовывать кого-либо, только в самых крайних случаях, если будет существовать угроза самой Коллегии. В остальных случаях им было разрешено лишь наблюдать и докладывать напрямую архимагам о любых подозрительных личностях.
1d100: (46) = 46
Плащ
Искать в лесу врага, притворяющегося другом, нужно было без привлечения внимания. Именно поэтому задание отнести бельчат к старику Треногу поручили энту по имени Ветвич. Ходил он конечно медленно, даже для энта, но зато был ответственен и нигде не задерживался. Дополнительную проблему составляло то, что его лицо было на затылке, а руки не по бокам, а спереди и сзади по одной. После давнишнего попадания молнии он выжил, но ствол со временем рос в скручение. Говорит лет через сорок лицо снова будет почти спереди. Зато он довольно неплохо... сливался с местностью и мог смело ступать по зачарованным болотным топям, чтобы добраться до одинокого островка, на кототором и жил скверный старик Треног, мудрейший зельевар, издавна пользующийся уникальными ингредиентами и порождениями местной дикой магии.
Добравшись до жуткой хижины, сплетенной из камыша, костей и тины, Ветвич развернулся к ней лицом и гулко замычал. Распахнулась дверь. Сквозь поваливший наружу дым от магических опытов в скором времени удалось разглядеть скрюченного, усыпанного бородавками и наростами старика на трех костлявых ногах (благодаря которым тот лихо бегал по своему небольшому болоту). После недолгого разговора, а Ветвич ни одной фразы договорить не успел, Треног забрал бельчат для вскрытия и анализа желтой пены. Но предупредил, что это могут потребоваться дополнительные компоненты, и довольно редкие. Говорил он это с хитрой ухмылкой и торопливо поглаживая ручную жабу ядоплюйку, от чего у Ветвича создалось впечатление, что старик корыстен, вреден и слишком стар.
Книга 1d100: (21) = 21
Дворцовые порядки пришлись Шаэлин не по нраву. Казалось у людей совсем пропали старые ценности и былая честь. Стоит ли вообще иметь с ними дело или нет она пока не судила, но решила продолжить поиски зацепок, чтобы помочь юноше, если тот и правда оказался в беде.
Около часа она бродила по городу, ловя любопытные и недоверчивые взгляды жителей, прислушивалась к местному наречию, настроениям и порядкам. Петлять здесь приходилось гораздо больше, чем в лесу, и, пусть город меньше, но людей и мест в нем втрое больше.
Шаэлин вышла на открытое пространство, сложила ладони конвертом и, шепча в них, воззвала к силам природы.
"Призываю тебя, Уран. Не раба, но верного друга и защитника. Явись из мира духов."
Легкий порыв ветра развеял ее волосы, раздался хлопок, и перед ней стоял высокий и массивный кентавр, чей вид вызывал желание обойти его стороной. Его глаза не имели зрачков, а рога и лицо были испещрены следами ударов мечей. Откуда бы он не явился, похоже там было не так светло, потому что Уран щурился и с трудом оглядывался. Увидев перед собой нимфу, кентавр поклонился.
- Готов исполнить твою волю, - раздался грубый голос из под склоненной головы. Шаэлин подошла ближе, улыбнулась, смахнула с его доспеха пару мелких веток и запрыгнула верхом.
- Не спеши Уран, громкий стук твоих копыт сегодня не будет стюотрясать ни дорогу, ни тропу. Сегодня мы увидим, в каких животных превращаются люди в местных тавернах.
Харизма - Уран, ходим по тавернам, запугиваем барист, узнаем где и как сэр Грюнвальд нашел циркачей, или как они нашли его 1d100: (20) = 20
За битый час общения с противной старухой, которая разоблачила его неловкую попытку пробраться в крипту незамеченным, Мор признал свою полную беспомощность перед этой неведомой силой. Не помог ему и значок доверенного лица десницы.
Бабка отчитывала его словно нашкодившего щенка и пресекала всякие попытки даже просто покинуть место происшествия. На секунду ему показалось, что если он сейчас выхватит Гнилой Клинок, смотрительница в ответ запросто вжарит ему огненным дыханием. Демон предпринял последнее усилие:
— Послушайте, матушка, да мне ведь только и надо — взглянуть на…
— Да ты никак еще и пьян?! ПОШЕЛ ВОН!
Появление верной подруги с тонко разыгранной дипломатической миссией стало для него настоящим спасением.
Оказавшись наконец в заветном мавзолее, Мор оторвался от души.
Остров плесени
Повелитель грибов был всерьез озабочен предстоящим сражением. Его подопечные все еще казались ему довольно жалкой силой, неспособной тягаться на равных с легионами Инферно. Некоторую надежду внушал лишь фактор неожиданности и верные демоны-сотники. Те уверяли, что подземные слепыши вовсе не такие беспомощные вояки, как может показаться на первый взгляд; главной задачей было приучить их к воинской дисциплине, с которой у самих эофольцев дела обстояли очень скверно.
Восседая на Кошмаре под самым сводом одной из пещер, Мор имел возможность как на ладони наблюдать за битвой. Отчасти им повезло, что во главе авангарда стоял излишне честолюбивый, неопытный и горячий демон Шрам, жаждавший поскорее выслужиться перед патроном. Он не прислушался к тревожному лаю гончих, что буквально выли от ощущения опасности; напротив, беспощадно хлестал их и гнал вперед — прямо в эпицентр грибницы, которая и стала их могилой.
Сначала несколько удачных залпов лучниц-медуз значительно проредили строй одержимых, затем стае гарпий удалось отвлечь на себя внимание самых опасных тварей — церберов. Эскадрон самых опытных из них, заложив удачный вираж, вцепился в голову их вожаку и выдрал ему глаза острыми когтями. Разъяренное животное успело разорвать под сотню и своих, и чужих солдат, прежде чем испустило дух.
Узрев это, демоны дрогнули и вместо организованного сопротивления стали бросаться кто куда в надежде вырваться из окружения. Битва превратилась в бойню, а в её эндшпиле нашпигованный стрелами медуз Шрам и вовсе был эффектно обращен в камень их королевой Нагайной.
Его череп Мор велел повесить над входом в подземелье в назидание тем, кто непременно последует за ним. Карателям был нанесен по-настоящему серьёзный удар, но сомневаться в том, что они вскоре бросят на Остров Плесени основные силы, не приходилось.
— Эй, пссст, приятель! Здесь где-нибудь поблизости случайно не подают игристое? Страсть как в горле сухо от этой духоты. Да и тебе не помешает бокальчик, — промурлыкала Джезебет, строя глазки суровому библиотекарю.
Сегодня из походного гардероба она выбрала любимое платье, воплощающее роскошь и утонченную порочность. Хаотичные вплетения золотых нитей, похожие на всполохи пламени, удачно контрастировали с общей спокойной строгостью черного шелка, а высокий плотный воротник усмирял фантазию наблюдающего, разгорячённую глубоким декольте и открывающим силуэт бедра шлицем.
Окутанная едва уловимым ароматом терпкого парфюма, сочетавшим ноты дикого меда и смолистого сандала, фигура её магнетически привлекала взгляды многочисленных посетителей королевской библиотеки. Всех, кроме упрямого неприступного зануды, ей заведующего. В ответ на все заигрывания тот в очередной раз возмущённо нахмурил брови и молча ткнул указкой в список дурацких правил поведения.
Обессиленно и протяжно зевнув, она смиренно вернулась к штудированию генеалогии великих домов Эрафии. «Что, архангел тебя подери, ты вообще здесь делаешь? Почему вместо добротной резни и пыток грешников торчишь в этом убогом склепе, изучая благодетели каких-то надутых индюков?» — безответно проносилось у неё в голове после каждой перевернутой страницы с изложением родословной очередной семейки зажравшихся аристократишек, насквозь лживых и лицемерных.
Захлопнув наконец последний, третий том, суккуб откинулась на спинку уютного дивана и наморщила лоб:
«Пустая трата времени. На весь список гостей приходится полтора десятка олухов, когда-то проходивших обучение в университетах, имевших кафедры алхимии. Как будто я не знаю, чем они все там занимались — надирались дистиллированной в лаборатории хреновухой да лазили по женским общагам. Нет, наш клиент явно должен быть осторожнее, хитрее, чтобы так глупо попасть в готовый список подозреваемых. И всё же он наверняка как-то координировал операцию на земле...».
На глаза ей попался ещё один из запрошенных у здешнего владыки книжных червей экземпляр — подшивка «Вуалей и Подвязок», популярной в столице желтой газетёнки. Пролистав её скорее уже от скуки, девушка внезапно замерла и вернулась на три страницы назад. Взгляд её вцепился в неприметный некролог:
"С глубокой скорбью сообщается о мирной кончине в возрасте 83 лет почтенного лорда Малькольма Бракенвуда, чья жизнь была образцом благородства и преданности отечеству. На протяжении всей своей жизни покойный щедро поддерживал искусство, науку и просвещение. Его двери всегда были открыты для страждущих совета и помощи, а сердце — для справедливости и милосердия. Лорд Бракенвуд проявлял неутомимую заботу о своих подданных, был справедлив и щедр. Даже в самые трудные времена он оставался верен долгу и чести, вдохновлял окружающих примером личной доблести. Пусть память о лорде Бракенвуде служит нам напоминанием о том, каким может быть истинный сын Эрафии.
P.S. Поскольку прямых наследников лорд не оставил, всё его имущество и земли будут отчуждены в пользу королевской власти согласно Эдикту XVII, ст. II, п. IV."
В возбуждении сбрасывая со стола другие книги, Джезебет вернулась к предоставленному десницей списку гостей: всё верно, лорд Бракенвуд не просто фигурировал среди тех, кому были отправлены приглашения, но также был отмечен как предъявивший его — СПУСТЯ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ смерти, судя по датам помолвки и данным некролога. Конечно, при таком уровне развития коммуникаций, новость эта никак не успела бы дойти до Эрафии.
Позже, изучив подробнее личность Малькольма, стало известно, что тот приходился двоюродным братом Флориану, считающемуся главой династии Бракенвудов. Вел отшельнический образ жизни в обветшавшем поместье, не имел ни друзей, ни семьи, сторонился родни, содержал лишь десяток слуг. Находка была значимой, однако предстояло ещё расставить всё по своим местам.
Ик-Тарс
Предприимчивой Кляксе удалось на удивление легко сойти за предварительно задушенного ей беса-поварёнка на кухне в поместье Зебу и похитить кубок. Однако выяснить личность "торговца" оказалось куда сложнее. Разглагольствования об этом никто не вел, да и действовать приходилось быстро — раскрыть лазутчицу могли в любой момент.
Радость триумфа, впрочем, была недолгой. Спустя пять дней после операции, когда Джезебет мирно наслаждалась насыщенным магией кубка красным эшвальдским и раздумывала, как с ним поступить дальше, на стол её легло письмо:
"Вы правда решили, что похитить Кубок — это хорошая идея?
Только не держите меня за идиота — у Толстухи за два месяца не хватило ни ума, ни кадров для столь тонкого хода, но стоило про суть конфликта узнать третьей стороне, как моя законная собственность исчезает едва я возвращаюсь со встречи с вами.
Я требую немедленно вернуть по праву принадлежащий мне артефакт, в противном случае буду считать вас не арбитром, а союзницей этой тупой свиньи, и действовать соответственно.
Мои знамена почти в сборе.
З. К. С."
— А ну-ка просыпайся, старый чёрт, — добродушно прогремел двухметровый рыжий здоровяк в засаленном рабочем переднике, награждая уснувшего собутыльника Эдвина парой дружеских хуков в корпус.
Потревоженный пьянчужка протер глаза и тут же бросился на шею подсевшему к ним приятелю.
— Эй, старина! Познакомься-ка с моим кумом Гарри! Ну, теперь нас ждет отменная выпивка! — повеселел многодетный отец, подмигивая Эдвину и прежде чем тот успел возразить, громко обновил заказ у подоспевшей разносчицы.
— Эээй, погоди, братец. Я ведь уже говорил тебе, что малость поиздержался с тех пор, как повезло с тем самым заказом, — несколько смущенно замялся работяга, почесывая затылок.
— Пустяки! Вот вечно ты прибедняешься. Чтобы у такого знатного мастера, как ты, да перевелись монеты? Не гневи фортуну, пропивай что есть — тогда непременно еще раз повезет. Удача, брат, любит щедрых, — напирал как ни в чём ни бывало выпивоха.
— Э, нет, друже, такой роскошной работенки, как тот чуднОй сундук, мне теперь, пожалуй, до самой старости не перепадет. И, главное, никаких тебе капризов, как от проклятых богатеев. То им бархат, видите ли, затёртый, то древесина с короедом, то замок скрипучий. А этим молодцам лишь бы добротно было сделано и в срок. Таких заказчиков теперь днём с огнём не сыскать, — уныло пожаловался рыжий.
«ЧуднОй сундук? Не может быть...» — насторожился Эдвин, не веря своему везению.
— Вот что, друзья, давайте-ка я оплачу банкет. По вам видно, что люди вы честные и за душой лишнего не имеете, а мне как раз немного досталось от покойной тетушки, — дружелюбно вызвался архимаг.
— Хах! Эт сколько ж этой ведьме было лет, если тебе, пожалуй, все 80? Ну да и пёс с ней, зато помянут хоть теперь по-человечески, — панибратски гаркнул заводила и следом приятельски похлопал мецената по загривку.
— А вы, стало быть, плотник? — осторожно поинтересовался он у мастера, с аппетитом уплетавшего томлёное в пиве вепрево колено.
— Угу. Ежели тебе, добрый человек, надобно черенок для лопаты вытесать или там улей на пасеку — в счёт такого царского угощения сделаю за полцены, — пробубнил Гарри с набитым ртом.
— Да я вот тоже себе сундук присматриваю. Для инструмента садового, — Эдвин медленно подсекал клюнувшую рыбу.
— Ааа, ну тогда тот чудной вам не пойдёт. У него, представляете, задуман был скрытый механизм: простая щеколда такая, тянешь изнутри — и задняя стенка назад отваливается. А ещё петли под основной замок с секретом, чтобы замок снимался без всякого ключа. Да и крупный он слишком для вашей цели. В такой, пожалуй, двое таких вы влезли бы. Или один такой как я, — заржал плотник, довольный своим простодушным наблюдением.
— Любопытно даже, кому могла понадобиться такая странная вещица?
— А черт его знает, я не из тех, кто лезет к клиенту с расспросами. Девица какая-то, ладненькая и юркая, да два бугая с ней что дотащили его до телеги. Главное — что уплатили чистым серебром и без обмана.
— И всё же, сколько времени займёт изготовление такого же предмета?
— Чертежи у меня теперь есть, стало быть ровно пять дней. Да только зачем вам эти приблуды? Ведь щеколду изнутри, пожалуй, что случайно можно открыть — так весь скарб ваш и просыпется. А если в сей момент он на телеге будет трястись? А впрочем, это не моё дело ежели вы настаиваете. Дело только за задатком. — Мужчина деловито нацарапал кончиком ножа сумму на бурой, пропитанной жиром и пивом столешнице.
— Вот и по рукам. А теперь к черту дела, давайте как следует погудим, — удовлетворённо подвёл черту Эдвин.
Кумовья, приободрённые таким поворотом дел, дружно стукнулись пенистыми кружками.
При получении заказа Эдвин насколько это было возможно оттягивал неприятную часть разговора и перешёл к ней лишь после демонстрации всех заявленных возможностей изделия. Мастер до последнего уклонялся от расспросов о первом заказчике, следуя своему кодексу. Эдвину пришлось надавить:
— Боюсь, что это не просьба, Гарри. Вы производите впечатление честного человека. А честный человек не захочет быть замешанным в преступлении, пусть и косвенно. Вы знаете, какими полномочиями наделяет носителя этот жетон? Если нет, то двое господ с алебардами, которых вы видите из своего окна, с удовольствием вам объяснят. Но я уверен, что это нам вовсе ни к чему. Теперь мне нужно точное описание внешности заказчицы. Давайте поскорее покончим с этим, и, смею надеяться, вы никогда больше не услышите обо мне. Также я бы советовал вам поменьше болтать об этом случае. Теперь к делу.
С этими словами мужчина уступил место одной талантливой уличной художнице из полуросликов, которую нашёл здесь же, в столице, пару дней назад. В качестве тестового задания она с удивительной точностью по одному лишь словесному описанию архимага смогла изобразить невыносимо отвратительную пьяную рожу Гидеона III. В скором времени портрет украсил собой уборную в Коллегии Ферридана.
Портрет заказчицы вскоре был готов. После неоднократного уточнения всех самых мелких деталей, художница и сконфуженный плотник получили заслуженные вознаграждения, а Эдвин — солидную часть паззла.
С холста на него немного высокомерно смотрела печальная бледная девушка с янтарным глазами. Красоту ее художница наградила странным и удивительно точным эпитетом - "ускользающая от невнимательного взгляда".
Ферридан
Совещание архимагов вышло напряжённым. С одной стороны, стратегия с внедрением шпиона в ряды заговорщиков принесла первые плоды, пусть и совсем незрелые. С другой стороны, вызывала тревогу передача в их руки ценной реликвии. Использовать которую планировали явно не с целью расшифровки древних скороговорок.
Определённые надежды возлагались на слежку за тайником, однако пользы от неё оказалось мало. Оперативникам Коллегии пришлось круглосуточно в течение недели вести наблюдение лишь за тем, чтобы увидеть, как агент «Лямбды...» изъял свёрток, отнёс его на вершину одной из башен и передал в цепкие лапы каменной гаргульи. Бездушный гомункул, оживлённый и ведомый силой магии, затем исчез с ним в неизвестности. Стоило отдать должное противнику - с навыками конспирации у них все было в полном порядке.
Курьера отследили но задерживать во избежание провала всей миссии не стали — им оказалась такая же ведомая шестерка, как и Брануил. Тому же, в свою очередь, пришлось на какое-то время заскучать — лямбдовцы, как будто, позабыли про нового адепта. Лишь спустя две недели после операции с похищением он обнаружил уже знакомый конверт в своем рабочем блокноте.
Внутри, помимо «исчезающего» письма, лежал шеврон с черепом, из пустых глазниц которого выглядывали верхние окончания символа γ. Текст гласил:
"Лингвограф сделал своё дело, он нам больше ни к чему. Не пропадать же добру, однако. Подбрось его в личные вещи Алисии Вейн и накапай в деканат. Будь убедительным, нужно чтобы эту суку исключили из Коллегии. Она с четвёртого курса, факультет астраловедения, группа Красная-304.
Шеврон носи на подкладке мантии справа, да не свети где попало. Кому надо — увидят сами. Добро пожаловать в первый круг."
— Стало быть, её высокой милости потребовалась помощь, цитирую, «старого хрыча, вонючки и садиста», — злорадно забурчал Треног, заслушав энта. — Так-так, значит, когда я совершенно гуманно добываю себе несчастный десяток летучих мышей, жаб да крыс на опыты и отвары — я изверг, а когда эти самые отвары нужны для вступления в реакцию со слюной чудища — лей-не жалей, родимый, Сильварин тебя не забудет? Вот же стерва! Потому-то она тебя, дурня кривомордого, и отправила заместо себя — самой зенки свои бесстыжие стыдно было бы поднять, да повиниться перед стариком. А ты хоть знаешь, что я её люльку ещё вот этими самыми руками мастерил?..
От бухтения знахаря у Ветвича заныли старые мозоли, но, помня про важность миссии, он смиренно сносил и потоки старческого бреда, и невыносимую вонь, источаемую котлами в его хижине, и жабье гоготание. В какой-то момент энт решился спросить, как долго ещё продлится эксперимент, — и с раздражением обнаружил, что Треног попросту заснул, причём стоя, что при такой странной конституции было весьма удобно. Он хотел было грозно заскрипеть ветками, но травник опередил его и жестом дал понять, что ситуация под контролем и нужно ждать ещё.
Лишь на рассвете, когда Ветвича начали серьёзно донимать неведомо откуда взявшиеся бобры, Треног, почему‑то совершенно голый, соизволил покинуть своё убежище.
— Ты ещё здесь, чурбан проклятый? Несчастную животину можете похоронить наконец. Акелла ваш прав — дело рук анимага. Того, кто сознательно обращается в животное, а не бесконтрольно, как вервольф. Слишком старого для человека, слишком крупного для нашенского гнома. Даю последний зуб, что он из ушастых. Значит, должен быть мотив, но с этим уже не ко мне. Вот тебе контрзелье. Если его принять вскоре после обратного обращения — кожа анимага покроется красными волдырями. Для других оно безопасно. Ну, почти безопасно, — состроил он гримасу в ответ на недоверчивый шелест листьев.
— Здесь всего три дозы, — добавил Треног. — Используйте с умом. Больше приготовить не смогу — перевелись теперь огненные саламандры. Благодаря таким вот защитничкам природы, как эта твоя пакостница, будь она неладна. Всего-то и беды от них было что пожирали иногда грибников. Тоже мне потеря...
Вечерний променад верхом на кентавре вселил в Шаэлин понимание того, почему Стедвик принято было называть городом контрастов. Часть горожан, встретив такую экзотическую парочку, приветливо махала им платочками; самые смелые подходили познакомиться, кто-то вызывался пригласить их в гости на ужин, а один почтенный джентльмен даже преподнёс ей цветы. Менестрели, завидев их издали, успевали сложить и тут же исполнить звонкие баллады, а уличные художники набрасывали трогательные портреты. Другая же часть, напротив, осеняя себя суеверными религиозными жестами, спешила перейти на другую сторону улицы, процедить им вслед сквернословие или пожаловаться патрульным жандармам на подозрительного «мутанта».
С посещением увеселительных заведений вышло то же самое, не считая тех, в чьи узкие и низкие двери Урану попросту не удалось протиснуться. Один трактирщик угрюмо заявлял им, что напитки и еда закончились, а затем с издевкой тут же принимал заказ у подошедших людей; другой объявлял, что заведение уже закрывается, хотя вывеска с распорядком дня гласила обратное. Верный кентавр не раз вызывался съездить в рожу подобной сволочи, однако нимфа сдерживала его, уверенная, что вскоре найдутся и добрые люди.
Так и вышло — в одной симпатичной таверне хозяйкой оказалась приветливая и общительная женщина из лесных гномов, уже давно обосновавшаяся в столице. Усадив их за лучший столик, Ольга с удовольствием присоединилась к их беседе, в ходе которой Шаэлин невзначай упомянула имя лорда Грюнделла, представившись его гостьей. Простодушная гномиха чуть не расцеловала их.
Выяснилось, что бывший шут был постоянным и щедрым клиентом «Жаркой печки». Конечно, здесь не обходилось без его фирменных перформансов: подпиленных столов, обмазанных клеем скамеек, подмены инструментов живого оркестра на внезапно пукающие, слабительного в пиве, преображения невест в безобразных толстух и других забав. Для случайных гостей всё это было тем ещё приключением, но завсегдатаи не просто к ним привыкли, а даже успевали по ним соскучиться. Тем более что Грюнделл имел обыкновение щедро угощать всех жертв розыгрышей и компенсировать любые убытки заведению.
Предавшись этим воспоминаниям, женщина с грустью заметила, что старый выдумщик куда-то запропал в последнее время. Но что нимфе оставалось, так это осторожно вбросить новость о том, что шут попал в опалу из-за некоего скандала с участием привлечённых им циркачей. Которых, как оказалось, Ольга неплохо помнила:
— Были здесь какие-то. Появились пару месяцев назад, предложили свои услуги. Я платила жонглёру, факиру и карточному фокуснику за выступления по чётным дням. С Хрю… можно я буду так его называть? Он никогда не зазнавался и сам на этом настаивал. Так вот, Хрюня быстро нашёл с ними общий язык, я точно слышала, как они делились секретами разных трюков. Встречались раза два или три. Больше, пожалуй, добавить мне и нечего. А что они такого натворили?
— Да так, пустяки. Сожгли случайно царский трон. К счастью, король в этот момент отходил в уборную, — нехотя, но с улыбкой соврала Шаэлин.
— Батюшки святые, ну и дела. Надеюсь, Хрюню-то помилуют? — Ольга схватилась за голову пухлыми натруженными руками.
— Пожалуй, так. Если удастся найти этих сбежавших проходимцев.
— Эх, кабы я знала о них больше, — наморщила лоб хозяйка, раздосадованная тем, что старый друг попал в беду.
Шаэлин совсем повесила нос. Уран же, которого она призвала на случай необходимости двинуть в рыло развязному пьянице, внезапно проявил себя с неожиданной стороны. Он мягко приобнял гномиху:
— Не расстраивайтесь, любезная. Я уверен, что с вашим товарищем всё обойдётся. И вот ещё что: нам вряд ли помогут их имена или описание внешности. Возможно, какая-нибудь мелочь окажется гораздо полезнее. Отбросьте очевидное и вспомните, ну я не знаю, экзотическую приправу, которую они добавляли в это чудесное рагу. — С выражением неземного наслаждения он сунул в рот полную ложку томлёных в печи овощей с бараниной.
Окрылённая его похвалой, женщина раскраснелась и снова задумалась:
— Хмм… вот что. Однажды, когда мы рассчитывались с этим самым фокусником, я заметила у него в кошельке странную монетку, или точнее фишку — знаете, такие, которые выдают в игорных заведениях. Мой муж страдал от чертовой страсти к картам, так у меня от одного вида этой дряни мигрень начинается. На фишке были две сплетённые змеи. Если я ничего не путаю, они уникальны для каждого притона. Сейчас попробую нарисовать. — В возбуждении от возможной находки Ольга, не заморачиваясь этикетом, окунула палец в подливу и прямо на скатерти начертила символ с таинственной фишки.
Совещание в особняке Вальмона прошло в гнетущей атмосфере. Пятёрка прибывших застала его задумчиво склонившимся над огромным столом, представлявшим собой карту Эрафии в миниатюре с расставленными на ней фигурками пехотинцев, лучников, всадников, онагров и кораблей. Поклоны и комплименты остались за скобками — гости заняли приготовленные для них места. Помимо хозяина присутствовали ещё трое государственных деятелей.
Мастер над копьём, крупный краснолицый усач в военном кителе, деловито двигал фигурки взад‑вперёд, сыпал «офензивами», «рекогносцировками» и прочими профессиональными терминами. Однако даже далёкому от военного дела наблюдателю вскоре становилось очевидно, что подобный суетливый энтузиазм — не более чем способ пустить пыль в глаза, выдать себя за важную птицу, тогда как на самом деле всё чем, скорее всего, занимался этот деятель на своём посту был приём торжественных парадов.
Толстяк с регалией мастера над монетой откровенно скучал. Казалось, что подобные советы были ему в тягость, и всё о чём он мечтал, — поскорее оказаться на привычном ему пиру или охоте.
Третьим был глава тайной полиции Дариус Крайн — сухощавый высокий господин с длинными седыми волосами и аккуратной бородой в богатом пурпурном платье. Вальяжно забросив сапоги на стол, он скрупулёзно рассматривал бриллиант на своём перстне, словно старался найти огрех в обработке, за который ювелира можно было бы четвертовать, и даже не соизволил оторвать взгляда от этого увлекательного занятия чтобы поприветствовать вошедших.
— Каково же, в итоге, ваше общее мнение относительно возможных беспорядков? — спросил Вальмон, заслушав доклад, который скорее напоминал скверный театральный спектакль.
— У бунтарей нет ни единого шанса! Одной дивизии «бронелобых» хватит, чтобы надавать им по соплям! — бодро гаркнул генерал и зачем‑то отдал честь.
— …Конечно, — саркастически добавил Крайн, всё так же любуясь перстнем, — если вашим войскам посчастливится достигнуть владений этих негодяев, а не сгинуть на переправах, как это уже было при форсировании Темноводки на торжествах в честь юбилея короля.
Военный заскрипел зубами от гнева, но, будучи неискушённым в придворном ехидстве, не нашёлся чем ответить на болезненный укол.
— Смиритесь, дружище. Ваши знамёна давно истлели и годятся лишь служить пугалом для оравы болотных выродков. А такие серьёзные угрозы, как измена, принято доверять мастерам плаща и кинжала, — с язвительной добродушностью вдогонку припечатал его верховный сыщик.
— А вы уверены, что посвящать посторонних в государственные секреты — это хорошая идея, Бенуа? — тревожно промямлил министр экономики.
— Я уже ни в чём не уверен. Всё, что я знаю, так это то что если мы не предпримем решительных, неординарных действий, то сразу же после всем известных вам событий нас ждёт смута, а в случае её разрастания — и большая война, — тоскливо отозвался десница и обернувшись к Крайну, спросил: — стало быть, из пяти великих домов мы можем рассчитывать лишь на лояльность Фрюге?
— Верно, причём лишь потому, что Ханс Фрюге уже в преклонном возрасте и напрочь лишён амбиций, — ответил Крайн. — Что, в свою очередь, делает его не слишком полезным союзником. Хартли, Глостеры и Монтеро окончательно договорились не признавать право Руперта на престол. По правде, я и сам уже не вспомню, кем он приходится Гидеону. Бракенвуды, как обычно, останутся в стороне и будут выжидать, пока чаши весов не склонятся наверняка, и лишь тогда станут действовать. Так же поступит и большинство малых домов. Так что если разыскать принца не выйдет, мы не избежим серьёзного испытания на прочность.
Крайн, наконец, поднял колючий, насмешливый взгляд, чтобы рассмотреть притихших наблюдателей.
— И к слову о наших гостях. Вижу — двое из семи уже дезертировали. И вы удивитесь ещё больше, если узнаете, при каких обстоятельствах это произошло. Тот самый задиристый коротышка, который повсюду гремел своим панцирем — вы его помните? Хахаха! Угадайте, чем он занялся после аудиенции. Думаете, отправился поднимать на уши свой горный сброд, как планировалось? Как бы не так. Мои люди проследили за ним до приватной бани, куда, помимо невменяемого количества пойла, он прихватил… семерых крепких эльфов из борделя мадам Клеви. Да‑да, вы не ослышались: тот самый суровый, боевитый эльфоненавистник оказался грязным мужеложцем, падким на молодые и не очень, белые и не очень, чистые и не очень тела своих якобы заклятых врагов. Если верить моим соглядатаям, то без специально придававших телу объём доспехов он напоминал скорее смешного молочного поросёнка, чем матерого вепря. А что началось после того, как ушлые проституты нарядили его в розовый пеньюар по его же собственной просьбе, а затем взяли в плотное кольцо… уууу…
С этими словами глава тайной полиции закатил глаза и гадливо ухмыльнулся.
— Хватит! — раздражённо оборвал его десница. — Я не намерен выслушивать здесь эту грязь.
— Я лишь хотел ещё раз донести до вас своё мнение об этой дурацкой затее. Мы до сих пор даже не знаем, кто, чёрт возьми, эти двое проходимцев из богом забытой дыры на краю света, и куда они подевали того бедолагу, что вы сослали на их поиски, — Крайн презрительно кивнул в сторону адской парочки, особо задержав взгляд на Море, по‑прежнему облачённом в кавалерийский шлем. — Услышьте же меня, наконец, Вальмон — пока ещё не поздно. Достаточно полумер и глупых авантюр! Развяжите мне руки, и завтра же заговорщики будут арестованы и пойдут под суд! Их казнь станет назиданием всем, кто покушается на установленный порядок и нашу власть!
Вальмон закрыл лицо руками и, оставляя выпад инквизитора без ответа, простонал обращаясь к остальным:
— Что вам удалось выяснить? Дайте мне хоть что‑нибудь!
На совещании чиновников мёртвой страны.
Мор в компании Джезебет прибыл на совещание в хорошем настроении. Планы по коварному покорению страны были обсуждены, крипта успешно осквернена, с острова приходили добрые вести, а вход в логово украшал новый трофей, пускай и мелкого полководца, но отправленного по душу владыки острова Плесени. Это сильно тешило самолюбие демона, подпитывая его энергией и силами для подковёрных интриг в Эрафии. В общем и целом люди, которые отвечали за политику и состояние страны удручали Мора. Но вот Дариус Крайн... Этот человек точно был не так прост, не зря он занимал ответственную должность главы тайной полиции. При, казалось бы скудных административных возможностях, власть таких людей в ТАКОЙ стране была огромна. А потому демон сразу же стал внимательно вслушиваться во все слова этого, далеко не заурядного человека. Может быть потом, когда придёт время делить власть на этом клочке суши, придётся переманивать его на свою сторону. Ещё лучше делать это уже сейчас.
Поиск несостыковок в речи Дариуса Крайна 1d100: (99) = 99 Внимательность
Спорный флот.
Покуда Мор отбыл на важное совещание в людские земли, Сечь решила предпринять радикальные методы по усилению позиций острова Плесени. Окрылённая успехами на родном поле боя, демонический полководец решила взять инициативу в свои руки и использовать ещё недостроенный до конца флот. Множество мелких судов и гордость местных судостроителей, "Лангерманнский гигант". В этом корабле было прекрасно всё, по мнению Мора, толстые и белоснежные борта корабля, подобные грибу, даровавшему имя судну. Огромные орудия, отлитые из прочнейшей, по меркам острова, стали, дающие залп из специально подготовленных зарядов, что пускай и не наносили большой ущерб кораблям или прибрежным постройкам, но полностью выводили из строя экипаж мириадами спор, распыляемых вокруг места взрыва. Паруса сплетённые из мицелия, что способен был самостоятельно поднимать и опускать их, а также восстанавливать при повреждениях. Ну и главная особенность любого корабля подконтрольного острову Плесени - быстрый ремонт любых протечек за счёт быстрорастущих грибов. Увы, но огромные пробоины таким способом не отремонтируешь, да и полноценный ремонт заменить грибы не могли, так что длительные стычки всё ещё были плачевны. Сечь, собрав всех воодушевлённых последней победой приспешников и пообещав им награды, отправилась на поиски того берега, желательно с верфями, дабы подорвать любые надежды на новые высадки во владения Мора.
Рейд на строящуюся казённую верфь. 1d100: (97) = 97 Якорь
В случае успеха: Штурм верфи. 1d100: (50) = 50 Копьё
В Эрафии
Довольный своей небольшой победой, Эдвин весело насвистывал одну из южных залихватских песенок, какими любили привлекать народ упитанные бракадские торговцы. Архимаг не ожидал, что ночная попойка в таверне приведёт к столь ошеломительному успеху. Выслушав нервные переругивания придворных особ, Эдвин взял инициативу в свои руки:
— Высокоуважаемые господа! Могу смело вас заверить, что разгадка близка как никогда, — с этими словами он положил на стол портрет одной из похитителей. — Перед вами одна из участниц странствующей банды, чьи участники выдают себя за бродячих циркачей и выступают в поместьях богатых горожан. Наиболее вероятно, что именно эти люди похитили наследника престола. Действительно, никакая магия в ходе преступления задействована не была. Однако удалось выяснить, что конструкция сундука, в который положили наследного принца, имела в себе некоторые особенности, — в этот момент архимаг положил рядом с портретом искусный чертёж. — благодаря этим особенностям похитители и смогли неожиданно вывезти его из поместья. Смею предположить, что дальнейшие поиски придётся вести за пределами столицы, и, возможность, даже за пределами Эрафии. Каковы будут предложения других участников?
В Ферридане
Двое архимагов не на шутку разозлились, узнав о приказании, о котором донёс им Брануиль. Если раньше им приходилось рисковать лишь ценными приборами, то сейчас речь шла о репутации всей Коллегии.
— Всему есть предел, в конце концов! — возмущался Гудвин, — Эти сопляки попросту водят нас за нос! С ними нужно покончить, и как можно решительнее.
— Терпение, коллега, терпение. — отвечал ему Агрин, — Эти юнцы — не простые хулиганы, а строго законспирированные бунтовщики. Проблема давно вышла из разряда обыкновенных.
— И что же ты предлагаешь?
— Выжидать и приобретать союзников. Алисия — отличный пример. Мы сделаем то, чего хотят сектанты — отстраним её от занятий, но лишь на время, якобы для "проведения внутреннего расследования". На деле же мы предложим ей работать вместе с нами, и в перспективе — организовать студентов на протест против мятежников.
1d100: (29) = 29
Ключ
>>865046
>>864833
Ик-Тарс
Клякса справилась даже лучше, чем нужно. Смакуя красное эшвальдское ровно после того, как пришлось грызть фамильное древо Бракенвудов, Джезебет любовалась на письмо Зеба. Конечно, тот вспылил. Купленный за гроши кубок теперь оказался в её руках. И по-хорошему, Изерольх должна получить его обратно. Тут всё было достаточно просто. Налив себе напоследок ещё бокал и применив магию кубка, Повелительница демонов начала, прикусив кончик языка, делать пассы заклинания руками. В конечном итоге, кубок оказался завёрнут в подарочную пепельную бумагу, перетянут жгутом и заверен печатью Джезебет. Последующей запиской шло "С любовью, от Джез!". После чего, положив кубок в пентаграмму и хлопнув в ладоши, Джезебет лицезрела маленького почтового бесёнка, который схватил посылку и снова шмыгнул во врата. Теперь нужно было решать вопрос с Зебом, желательно не войной!
Второй раз грызть биографию ещё одного повелителя Бездны не хотелось от слова совсем. Посему, был вызван штатный библиотекарь Бестик. Оперативно дав мелкому за дерзость по мелким рожкам, суккуба приказала тому добыть все тома биографии второго повелителя Бездны, дабы найти то, что ему понравится. После чего, уселась писать письмо
"Дорогой Зеб. Ты прав, я действительно упёрла у тебя кубок, который ты приобрёл за бесценок. Дело в том, что сейчас я провожу дела по закреплению на территории Эрафии, и в данный момент ссориться нам не нужно. Я, безусловно, понимаю твой гнев и желание открутить хвосты мне и Изе, но придержи адских коней. Дай мне пару дней, и я найду в своей сокровищнице то, что меня заинтересует. И в знак признательности - ты можешь рассчитывать на ужин в зале Ифритов. Владычица Демонов, Джезебет!" — Своё имя, перед этим попользовав алую помаду, сделанную из концентрата крови заблудших душ, суккуба поцеловала, после чего, отправила почту Зебу примерно аналогичной почтой, потихоньку меняя платье, которое не обгорит при перелёте в Эрафию
У десницы
Рисунок старого колдунишки был впечатляющим. Впрочем, запах плесени от Мора несколько предрасполагал к разговору. К деснице Джезебет нарядилась по последнему писку демонической моды. Пепельно-серный тёмный наряд, с покрытой головой, добавлял владычице суккубов своего шарму, от которого повелители бездны прикусывали губу. Да даже дьяволы смотрели вслед с характерным желанием. Другое дело люди - для них данный наряд был несколько траурным. Впрочем, лёгкий аромат парфюма "Грешник №5", с тонкой нотой османтуса и пачули, отдавал сладкой кровью и ржавчиной. И в таком прикиде, нет нет,но демонический огонёк в глазах проскальзывал
— Я подтверждаю слова старика. Похитители применили гранату из болиголова и мандрагоры. А значит, мастерски владеют алхимией. Магия действительно не задействовалась. И ещё. Господа. Вспоминайте, КТО предъявил приглашение Малькольма Бракенвуда! Ведь есть один маааааленький, как тот гном, нюанс. Лорд Бракенвуд уже два дня был как мёртв, на момент предъявления приглашения. И логично, что начинать выдирать ногти нужно тому, кто принял "Гостя" за Лорда. Особенно забавно будет, если девушка на портрете предъявила приглашение ЛОРДА, а принимающая сторона просто приняла его...
опционально, хочу приложить Крайна харизмой и обольщением, потому что он то должен знать, кто приглашения предъявлял. Желательно в лицо. Или кто это делал. В случае, если желающие вспомнят сразу - отложу бросок и уже буду обольщать/пиздить того, кто облажался
Ветвич взял у Тренога три пузырька задумчиво на них взглянул. Ему было велено только прийти и спросить, потом передать нимфе через птиц, а что делать с пузырьками он не знал. Отправить к ней с птицами было бы глупо, они пригодятся здесь. А кому отдавать их здесь тоже непонятно - не всякому можно доверить. В итоге Ветвич решил оставить их пока у себя, положив в заднее дупло. Туда уж точно никто не сунется, и оттуда обычно ничего не выпадает. Покидая болота, он наскрипел подоспевшей малиновке о важном поручении.
-... И пос пе ши, Карл, пе ре дай ей сло во в сло во, и об ра...
- Да понял я, чирикблять, уже, понял. Передам. Мне тут как раз надо... Не мешало бы проветриться ненадолго, слетать куда-нибудь. Всё ей передам. Кстати, меня никто тут не спрашивал, не искал? - Карл постоянно оглядывался по сторонам, будто опасался преследователей. Его карточные долги часто приводили к разного рода щекотливым ситуациям.
- Я на де юсь на те бя Карл, не под ве...
- Всё, покеда. Чирик-чирик
Карл вспорхнул, не дослушав нудные и долгие наставления энта, поднялся над кронами деревьев и отправился в столицу.
Долго и упорно кроха малиновка летел к своей цели, оставив позади финансовые обязательства, пока не достиг того самого окна, на котором сейчас сидела игривая Шаэлин, чьи глаза хитры как у лисички, чья улыбка озорная как у зайчишки, и чей подзатыльник быстрый как у мартышки. Он сел ей на ладони и, дождавшись когда она поднесет его к своему чуткому красивому ушку, перечирикал ей все произошедшее слово в слово, скрип в скрип, чирик в чирик. Шаэлин внимательно слушала, то удивленно ахая, то смущенно хихикая, пока важные персоны рядом за столом обсуждали пропажу принца.
- Шеллеллитланнашшиллтоннеф шиллантитреннишшаллотен тиллешеннитрошшиллантел ллишшиттаннелллошшенти ннитрошшеллитланнишшен треннишшаллотеннеллит шшиллантеллетренниш лланнишшентитроллишш, - нашептала она ему в ответ, не обращая внимания на взгляды присутствующих.
- Я все исполню, моя царица, всё сделаем! Охуеть тут у вас, чирик, хоромы конечно. Всем удачи, господа хорошие, мне уже пора!
Принесенный Карлом приказ Шаэлин передал расследование убийств в руки старейшины лесных Эльфов. Ему было велено собрать всех эльфийских анимагов леса, всех семерых, и допросить. Кто не сможет подтвердить своё алиби на моменты преступлений станут подозреваемыми и будут содержаться под стражей в пещерах позора и изгнания.
сложность выявить из семерых хотя бы троих подозреваемых путем допроса и требования предоставить алиби? Ключом наверное
>— Что вам удалось выяснить? Дайте мне хоть что‑нибудь!
Отпустившая в чистое небо Карла с тайным посланием, Шаэлин, до этого не вступавшая в разговор, мягко спрыгнула с подоконника и мигом оказалась у стола, напугав самых тревожных. Из крохотной сумки, сплетенной из листьев, она достала клочок скатерти, на котором гномиха-бармен рисовала фишку с символом сплетенных змей. Уран, оставшийся в таверне на ночь, полностью отработал не только испорченную скатерть, но скорее всего весь ущерб, который этой таверне когда-либо наносили.
- Этот символ приведет нас к загадочным артистам, - сказала нимфа, обходя стол медленно и грациозно, - он им знаком, они носят его с собой, пользуются им вместо монет. Господин с красивым перстнем должен знать куда следует идти.
Шаэлин остановилась возле главы тайной полиции, наклонилась и вгляделась в камень, которым тот так долго любовался.
тут делать нефиг, так что давай сложность определения и оценки камня Интеллектом с перком Древняя. Уж за сотни лет наверно повидала нимфа драгоценностей всяких, да и природу знает как никто зругой, так что природный минерал или что там может и заценить
Первым в качестве ответчика выступал вождь Урзаг в ещё одном богатом платье, надетом, впрочем, наизнанку. В привычной ему манере, отчаянно жестикулируя и перемежая рассказ громкой отрыжкой, он донёс до всех плоды своих изысканий. Выяснилось, что язык свиней странным образом восходит к общим корням с крокодильим, которым вождь владел в совершенстве. После употребления отвара из мухоморов Урзагу удалось войти в транс и пообщаться с той самой подсадной хрюшкой, безмятежно плескавшейся теперь в грязи при хозяйстве королевского замка.
Из разговора с ней стало ясно, что циркачи купили её на ярмарке месяц назад. Обращались ласково и кормили спелыми сладкими яблоками. Во время представления мадам Трюфельку, как они её называли, засунули в мешок и скрытно подтащили к круглой ширме, скрывавщей происходящее от публики. Она совершенно не сопротивлялась, напротив, чувствовала себя настоящей звездой, о чём давно мечтала, наблюдая за выступлениями медведя и обезьяны. Как только загремел оркестр, она услышала лязг открывающегося сундука и возню человеков. К сожалению, поскольку человеческий язык она не понимала, то не могла передать сути разговора. Однако уверенно заявила, что в нём участвовал один женский голос, один голос юноши и грубый голос взрослого мужчины. Также в нем дважды прозвучало слово МЕСТЬ. Она запомнила его, потому что оно созвучно со словом БРЮКВА в свином языке. Затем её заперли в сундук, и больше не случилось ничего интересного вплоть до того, как его взломали, напугав несчастное животное.
— Потрясающе! Вальмон, вы уже выдали этому почтенному джентльмену аванс за его выдающийся вклад в спасение принца? Мне одному здесь не терпится узнать, что покажет гадание на свином навозе? В любом случае я бы не стал злоупотреблять терпением столь ценного кадра. — воскликнул начальник тайной полиции, утирая слёзы от с трудом подавленного приступа смеха.
— Спасибо, вы нам очень помогли, - неуверенно протянул десница и жестом передал слово Мору.
После доклада демона Крайн снова был первым кто нарушил своим каркающим язвительным голосом повисшее в штабе тягостное молчание:
— Отличная работа, старина! Странно, что это пророчество напел вам полоумный уголовник, а не говорящая свинья. Думаю, следующим логичным шагом станет сеанс спиритизма в королевском сортире. Только вы уж не облажайтесь на этот раз, и прежде чем уборщица забьёт всех до смерти метлой, арестуйте этих самых «…Клятвоотступника, Безумца и Героя», — нараспев закончил мужчина, подражая Мору и придавая голосу зловещей обскурности.
Усатый генерал сивым мерином заржал над разящими уколами главы тайной полиции, обдавая собравшихся брызгами слюней.
Вальмон лишь тяжело вздохнул:
— Что заставляет вас думать, что эта находка имеет отношение к делу? Сказать по правде, я не вижу никакой связи и не знаю как прокомментировать эти… считалочки.
— Интуиция подсказывает мне, что… — растерянно прогнусавил Мор, однако из-за акустики шлема никто не разобрал ни слова.
— Может, вы хотя бы потрудились узнать личность узника? Нет? Действительно, какое это могло иметь значение в контексте случившегося, — оборвал его злостный пересмешник и повернулся к деснице. — Ей-богу, Бенуа, у меня нет времени выслушивать подобный бред. С тем же успехом вы могли бы привлечь к следствию Хрюнделя — у него истории и то осмысленнее.
Демон не пожалел, что не расстался с подарком короля, хотя бы частично скрывшим его конфуз.
Вальмон сделал над собой усилие и попросил продолжать следующего.
Отчёт Эдвина, взвешенный и спокойный, наконец вызвал у всех волнительный подъём. Собравшиеся внимательно прилипли к портрету одной из предполагаемых преступниц. История, прилагавшаяся к портрету, звучала вполне убедительно, хоть и объяснялась скорее счастливой случайностью.
— Ну надо же! Первый попавшийся пьянчуга привёл вас к подозреваемой. Вот так совпадение! А вы не думали, что эти пропойцы попросту навешали вам на уши лапши ради бесплатного харча? Уж во всяком случае разумным будет провести допрос как положено. Посмотрим что они запоют в «испанском сапоге», — процедил Крайн, однако выражение его лица изменилось с насмешливого на заинтересованное.
— Я категорически запрещаю вам трогать плотника и его близких! Если бы вместо бездумного насилия вы иногда включали эмпатию, возможно, мы добыли бы эту информацию самостоятельно и намного раньше. Впредь берите пример с того как действовал архимаг, — жёстко осадил его Вальмон и воодушевлённо улыбнулся Эдвину. — Блестяще сыграно, дружище! Правда, я не могу сказать, что это лицо мне знакомо, но это определённо огромный шаг вперёд. Вопрос заключается в том, следует ли нам размножить и распространить его среди наших агентов или повременить, дабы не спугнуть противника?
— Раз вы не даёте мне работать, то и не спрашивайте потом, как этот чертов балаган скатился в гражданскую войну! — огрызнулся Крайн и вернулся к разглядыванию камня. Но вскоре снова был вынужден оторваться от любимого развлечения, чтобы рассмотреть кусок скатерти с символом переплетённых змей.
— Едва ли они пользуются им вместо монет. Скорее, заглядывали в игорный притон, где ходят эти фишки. Он хорошо мне знаком — это «Уроборос». Злачная дыра на границе с болотной сволочью. Уже не первый раз всплывает в самых темных делах. Да только как прикажете её выкорчевать, если «меньше всего нам сейчас нужны дипломатические склоки с Таталией» и «на игорном бизнесе держится экономика депрессивных регионов»? — он уверенно ткнул фигуркой гидры в точку на карте, не забыв обвести взглядом и уязвить и начальника, и коллегу-толстяка. Доклад Шаэлин он счёл явно более рациональным. При всём скептицизме придраться к истории нимфы было сложно. Насмешки, недоверие и подозрительность уступили место азарту сыщика, вовлечённого в общее дело.
С не меньшим интересом он выслушал и Джезебет. Скрупулёзный сбор и анализ информации — то, что лучше всего соотносилось с его собственными методами работы, вызвали пусть и сдержанное, но уже одобрение:
— Что ж, это другое дело. Выходит, что похитители прошлись по списку гостей, выявили всеми позабытого отшельника, помогли ему сыграть в ящик и присвоили приглашение. Затем, поскольку часть гостей прибывала заранее, мозгу операции удалось свободно затесаться в массу праздношатающихся болванов и в течение нескольких дней спокойно изучать план местности, маршрут патрулей, расписание караулов. Понимая, что Годрик знает своё дело, полагаться на магию они не стали, ударили в самое слабое звено — службу безопасности, возглавляемую полным идиотом. Умно, чёрт подери. — пробормотал мужчина, изучая вырезку с некрологом, и добавил после паузы: — Интересна роль Бракенвудов. Совпадение ли то, что жертвой финта с приглашением оказался член их дома? Или наводку на него дали недоброжелатели? Тут есть над чем поработать.
Глаза десницы блестели торжеством и лёгким злорадством:
— Что вы скажете теперь, Дариус? Всё ещё считаете затею глупой? Да мы всего за неделю продвинулись дальше, чем за месяц самостоятельных потуг, в том числе ваших!
— Расслабьтесь, любезнейший. Мы здесь не в поедании пудинга соревнуемся, а пытаемся вытащить отечество из серьёзного политического кризиса. Если вашим креатурам удастся вернуть Тео, я буду первым, кто их поздравит. А что до моих потуг — ещё не вечер, — примирительно усмехнулся он в ответ.
Вальмон снова обратился к пятерке героев:
— Что вы планируете предпринять дальше и чем вам может помочь корона?
Порывистый октябрьский ветер резко распахнул ставни в рабочем кабинете Джезебет, разбавляя своей прохладой густой запах морёного дерева, старого пергамента и раскуренных благовоний. Хозяйка, откинувшись в обитом кожей единорога кресле, неспешно изучала свиток, испещрённый непривычно аккуратным для беса почерком. Ещё более непривычными в облике автора отчёта — заведующего местной библиотекой — была идеальная конституция по меркам любых рас: высокий рост, гордая осанка, рельефный мускулистый торс, почти не скрытый легкомысленной прозрачной туникой, жилистые и при этом ухоженные руки, кожа цвета спелого граната. Он терпеливо ожидал, когда ему предоставят слово.
— Невероятно. Просто идеальная биография и послужной список. Ни тебе судимостей за поножовщину по малолетке, ни участия в антиправительственных заговорах, ни подозрительного гуманизма в обращении с пленными. Даже выговор по службе — всего один, и тот за излишнее рвение. Ну и чем прикажете подкупать этакого святошу-чистоплюя? Он точно демон, а не засланный серафим? — задумчиво протянула суккуб, осушая кубок с красным эшвальдским, увы, уже утратившим неповторимый привкус.
— Вот именно. Крайне нетипичное досье — я бы сказал, подозрительно безупречное. А знаете, что поразило меня сильнее всего? Вам лучше меня известно, что демоны, кхем, уж простите за прямоту, похотливы как свиньи, чей оргазм как известно может длиться полчаса. А этот? Где его гарем, где наложницы, где династический мезальянс, перетекающий в интрижки на стороне, где юношеские дуэли на шпагах за сердца юных красоток, где хотя бы грязные слухи о слишком частых визитах в мужские бани? У каждого уважающего себя лорда таких наберётся на три страницы. А здесь — ни строчки. Сдаётся мне, копать нужно здесь, владычица, — осторожно вступил в диалог Бестик.
— Хах! Между прочим, у него в спальне на самом видном месте целый иконостас с одной-единственной девицей обустроен. Своими глазами видела, когда разнюхивала про торговца, да ближе разглядеть не вышло. И слуги за спиной смеются над этой его придурью, — удачно встряла невесть откуда появившаяся Клякса.
— Хм, а вот это уже интересно! Здесь явно что-то глубоко личное... — оживилась Джезебет.
Но прежде чем она успела продолжить мысль, дверь в кабинет сотряслась и распахнулась настежь, словно от удара стенобитного тарана. Не замечая повисших у неё на локтях отнюдь не тщедушных стражников-магогов, в дверной проём с трудом протиснулась противная бесформенная туша Изельрох. С первого взгляда стало ясно, что сегодня Толстуха настроена не в пример дружелюбнее, чем в прошлый визит, — и это пугало гораздо сильнее.
Едва не раздавив попавшегося под ноги Бестика, груда жира, подобно стремительному селевому потоку, затопила весь кабинет и поглотила опешившую девушку прежде, чем та успела применить заклинание телепортации.
— Ну ты и выдала спектакль, сестрица! По красоте прям отожгла, респект! Дай от души тебя обниму, роднуля! Как же лихо мы утерли нос этому лживому подонку! Чё он там, корёжится, небось, как грешник на мангале? Бгаггагага! Ваще не парься за эту канитель! Теперь твои проблемы — это мои проблемы! Одно слово — и мясные големы из моих Ям Плоти порвут сучару на куски!
Плотное амбре чеснока, перца, перегара и пота тотчас забило тонкий аромат редких трав. Мощные окорока сдавили Джезебет в объятиях. Задыхаясь в этих тисках и беспомощно зажимая нос, она прохрипела в ответ новообретённой союзнице:
— Я... я ценю твои чувства, но будь добра...
— Вот тут уж ты не сомневайся! За добро плачу добром! Бросай свои бумажки и айда за стол. Нененеее, никаких возражений — всё уже организовано! — гаркнула демоница, и, вытащив несчастную в коридор, усадила в свой личный паланкин. Суккуб смирилась с мыслью о том, что единственным способом избавиться от назойливой подруги будет смиренно принять её благодарность.
В сотне метров от укреплённых стен поместья обнаружился огромный походный табор Изельрох. Просторные шатры окружали жарко полыхающие костры. Часть бесов с огромными черпаками мешала жуткое варево в котлах, другая крутила вертелы с тушами неопознанных тварей, третья шинковала такие же загадочные растения острыми тесаками, четвёртая устанавливала наспех сколоченную сцену для музыкантов, пятая разливала сатанинскую брагу. Джезебет и её людей усадили на самые почётные места.
Следовало признать, что по крайней мере в гастрономическом плане пир вышел просто превосходным, а слуги Толстухи как никто другой преуспели в кулинарном искусстве и аниматорстве. Жаркое из бегемота и вовсе можно было смело назвать неповторимым шедевром. Угощение оказалось настолько неожиданно изысканным, что в конце концов притупило раздражение Джезебет от сопутствующей атмосферы и манеры Толстухи громко чавкать, разгрызать бедренные кости и сосать крепчайший самогон прямиком из бочки. Стараясь сохранять остатки достоинства, суккуб пришла к философскому выводу о том, что само понятие ада относительно — и внутри него может скрываться внутренний, ещё более ужасный ад.
На рассвете через груду тел мертвецки пьяных демонов и бесов кое-как протиснулся бледный, как полотно, курьер из канцелярии. Дрожащей рукой он растолкал уснувшую повелительницу и, долго оправдываясь за такую дерзость неотложностью донесения, протянул ей конверт из чёрной кожи, скреплённый кровавой печатью. Почерк был ей хорошо знаком.
«Лживой Воровке.
Я был готов расценить твою дерзость как проявление неопытности в подобных делах и, в случае своевременного возврата кубка, не выдвигать дополнительных требований.
Однако до меня дошли слухи о том, что ты передала моё законно приобретённое имущество в жирные лапы этой сумасшедшей свиньи. Это уже не просто акт вопиющей глупости, но и сознательный открытый вызов.
Ты сделала свой выбор, встав на сторону беспредела, хотя призвана была поступить по справедливости.
Твоё хамское издевательское приглашение я отвергаю, но даю последний шанс явиться ко мне с повинной и обсудить условия капитуляции.
З. К. С.»
Разом протрезвев, Лживая Воровка телепортировалась в замок — и весьма своевременно: у храпевшей поодаль Толстухи вскоре не на шутку разыгрался кишечник.
После совещания у Десницы
Статный капрал королевской гвардии, отвечавший за контроль над приглашёнными, оказался не робкого десятка. Задержанный среди ночи в казарме, окаченный ледяной водой и доставленный в камеру для дознаний, он стоял на коленях в одном лишь исподнем перед стальной дыбой с хитроумными механизмами и развешанными на стене клещами, плетьми и клеймами.
Лицо его было бесстрастно, а ответы — вежливы, односложны и бессодержательны. О лорде Малкольме он якобы ничего не помнил. Хрустнув шейными позвонками, Джезебет достала любимый кастет из миниатюрного кожаного клатча, дополнявшего вечернее платье. Офицер лишь загадочно улыбнулся уголком губ.
Суккуб велела сопровождавшим оставить их наедине и запереть дверь.
Утробные стоны, характерный свист девятихвостки, шипение раскалённого металла и лязганье цепей затихли лишь к утру.
Совершенно измождённая мучительница жестом приказала часовым отпустить пленника, покрытого шрамами, ожогами и кровоподтёками, но, судя по лицу, — совершенно счастливого. Скорее в награду за экзекуцию, чем сломленный ею, он наконец вспомнил и поведал, что мужчина, предъявивший приглашение Бракенвуда, был достаточно пожилым, богато одетым и, что странно, носил перчатки в конце августа. Глаза его имели необычный янтарный цвет и не моргали. Последнее показание доказывало, что капрал ничего не выдумал, так как ему не сообщалось про портрет другой подозреваемой.
Флот был главным козырем Мора как в отражении угрозы от настырных сородичей, так и в планах грядущей экспансии. На постройку его были затрачены значительные ресурсы, и далеко не только дефицитная древесина, но и буквально иссушенная плоть драгоценных редких видов грибов, что пошла на такелаж. Тем более болезненным оказалось понесённое фиаско. «Лангерманнский гигант», этот величественный грибной левиафан, оказался слишком неповоротливым и уязвимым для дешевых, юрких брандеров противника - а уж в чем демоны знали толк так это в производстве напалма. Всего трех удачных таранов оказалось достаточно чтобы гордость грибного флота вспыхнула как сноп сухого сена. Потеря флагмана немедленно нарушила координацию, так как остальные корабли должны были полагаться на сигнальные флажки с его брам-стеньги. Пользуясь возникшей неразберихой, даже уступавшие в вооружении и водоизмещении галеры инквизиции легко вклинились в кильватер и бросились на абордаж средних судов. У малоопытных команд троглодитов не было ни единого шанса. Лишь жалким остаткам рассеянных и обгоревших посудин посчастливилось укрыться в шхерах за южным побережьем острова.
Взяв реванш за разгром авангарда, инквизитор Гариус велел сменить череп Шрама на отрубленную голову Сечи у главного входа в подземелье, однако проникать в него теперь не спешил и дожидался подхода основных сил и осадной техники.
Надежда на помощь старейшины Круга друидов оказалась легкомысленной. Вместо подробного отчёта о расследовании Тауриль Темнозоркий прислал исполненную холодного высокомерия отписку. В нём говорилось, что Круг Друидов хотя и уважает "почетную хранительницу Сильварина", в вопросах правосудия имеет полную автономию, а кроме того безупречность репутации Круга сама по себе является гарантией их невиновности. Расследование он назвал "оскорбительной затеей", а саму Шаэлин призвал "...заниматься своими лягушками, а не сеять рознь среди древних народов". Постскриптум гласил: "Потрудитесь объяснить почему после визита вашей проклятой пичужки у меня исчез бумажник." Демарш был поразительно вызывающим, а, что еще хуже, убийца теперь наверняка был полностью осведомлен обо всех подозрениях в адрес эльфов. Что врочем, не помешало ему буквально на следующее утро, словно насмехаясь над бессилием Шаэлин, нанес новый удар. На этот раз в тихом логове у ручья было найдено зверски растерзанное семейство барсуков. Старый Борено, его супруга и их четверо детёнышей — все, кого нимфа знала лично, кого она лечила от ран и с чьим упрямым но добродушным родом дружила не одно десятилетие. Стоя над этим новым жертвенником безумия, Шаэлин понимала: помощи ждать неоткуда. Животные молчали, эльфы пошли на конфликт, а творящая беззаконие тварь почувствовала себя абсолютно безнаказанной. С большим трудом она вернула себе хладнокровие и совладала с желанием немедленно отдать приказ верной пуме перегрызить горло заносчивому старикашке Таурилю.
На совещании
Хотя нимфе лишь единожды прежде доводилось видеть своими глазами ноктурнум она узнала его с первого взгляда на перстень Крайна. Этот весьма редкий камень добывался только в одной шахте на юге Зольтенбрау и условия для его формирования в толще пород были уникальными. А еще ушлые торговцы в своих рекламных побасенках обожали наделять его мистическими свойствами. Якобы, в каждом камне могли быть заточены голоса всех его прошлых владельцев, их самые сокровенные тайны и желания, а затем они исторгались, следуя не подвергающимся научному изучению алгоритму.
Секретный кабинет в Лазурной Башне был одним из множества подобных скрытых помещений, точной конфигурации которых не знал даже весь триумвират Коллегии, собравшийся за массивным столом. Воздух здесь почему-то всегда стоял морозный, несмотря на жарко растопленный камин. Папка с личным делом Алисии Вейн переходила из рук в руки, пока сама девушка — бледная, но собранная — дрожала в кресле напротив. Скандал с подброшенным лингвографом и отстранение от занятий выбили некогда уверенную в себе идеалистку и общественницу из колеи. События последних трёх дней казались ей театром абсурда.
— Мисс Вейн, прежде всего хочу вас успокоить и заверить в том, что ваша репутация не запятнана. Устроенная вам выволочка у коменданта — не правосудие, а спектакль, невольной участницей которого мы вынуждены были избрать вас. В том числе и потому, что согласно собранному досье вы производите впечатление честной студентки, к тому же неравнодушной к судьбе нашей Альма Матер. В будущем ваше доброе имя будет публично восстановлено и удостоено награды, — начал Эдвин. Его голос был спокойным и вкрадчивым. — Теперь к делу. Вам наверняка известно о пакостях членов так называемой «Лямбда, Дельта, Гамма», граничащих уже с преступлениями? Так вот, лингвограф вам был подброшен с нашего ведома и под нашим контролем, как часть операции по дальнейшему внедрению нашего агента в их ряды. Сейчас нам нужно поддерживать легенду о том, что негодяи добились своего в отношении вашего исключения. Если вы согласны помочь нам поскорее расправиться с этой гидрой, не будете ли вы любезны припомнить, кто мог желать вам зла? Возможно, у вас есть ещё какие-то зацепки?
Реакция отважной студентки напрочь смешала все карты умудрённым старцам, привыкшим к тому, что подопечные обычно вовсю старались лебезить перед ними в надежде снискать благосклонность высоких чинов. Вместо ожидаемого подобострастия Алисия подняла на архимагов возмущённый взгляд, в котором читались решимость и злость. Дрожь в её руках разом исчезла.
— Хотите знать, кто желает мне зла? — её голос прозвучал резко и вызывающе. — Возможно, речь про внучатого племянничка архимага Гудвина, которому я в прошлом семестре отказалась «подтянуть», а точнее попросту написать с нуля курсовую по алхимии? Или про вашего, магистр Агрин, любимчика из семейки спонсоров-попечителей, чью внаглую списанную у соседа по комнате статью я рецензировала как плагиат? Магистр Эдвин, а вы и вовсе мой кумир! Из портовых грузчиков — да прямо в кресло управляющего Коллегией! Не поделитесь секретом столь чудесного поворота в карьере? А то вот мой товарищ, как никто другой заслуживающий места в этих стенах, копает могилы в две смены, а всё никак не может закрыть кредит за прошлый семестр.
Вы, трое зажравшихся слепцов, управляете Коллегией как своей частной лавочкой, где знания и должности продаются, а принципы, некогда лежавшие в основе, превратились в пустой звук! И вы удивляетесь, что студенты вам не доверяют? Что они ищут правды в подпольных клубах? Почва для «Лямбды...» была вспахана вашим же кумовством, консерватизмом и равнодушием!
Девушка выпалила всё на одном дыхании, и в наступившей неловкой паузе её слова зависли над столом, подобно гильотине. Гудвин побледнел и отвёл взгляд. Агрин беспомощно поправил очки и неразборчиво забормотал что-то в своё оправдание.
— И да, — Алисия откинулась в кресле, глядя на них уже не с гневом, а с усталым презрением. Она отвернула подкладку мантии, демонстрируя нашивки с черепами. — Я знаю о «Лямбде» не понаслышке. Была в числе первых двадцати членов — ещё тогда, когда это было братство мечтателей, стремившееся изменить Коллегию к лучшему. Потом всё изменилось. Мне сложно сказать, как это случилось. Я ушла, едва поняла, что бразды правления перешли к незримому манипулятору. С тех пор мы не общаемся.
И нет, даже не рассчитывайте, что я сдам вам кого-то из пусть и бывших, но друзей. Тем более что смысла в этом нет. Вы справедливо назвали её гидрой — на месте отрубленной головы вырастет другая, имея перед глазами пример мучеников. Только у этой гидры ни одна голова не видит всей картины целиком, а выполняет строго изолированную задачу.
Она замолчала, давая своим словам осесть.
— Но кое-что я всё же скажу — и вовсе не из уважения к вам, а потому что верю в правду. Они что-то строят. Собирают какой-то механизм. Детали похищают из лабораторий, чертежи ищут в запретных архивах. Осквернение кристалла удержания — это не случайность. Они временно перенаправили его энергию в своеобразный аккумулятор. Что это — я не знаю, ей-богу.
===
Для Брануиля события двух недель, последовавших за подлой фабрикацией ложного обвинения, выдались пустыми и нервными. От кураторов ему продолжали поступать регулярные курьерские поручения: передача зашифрованных записок, пронос запрещённых зелий, слежка за очередными неугодными да мелкое хулиганство, по-видимому призванное отвлекать внимание от настоящих замыслов братства. Словом, ничего такого, что требовало бы обсуждения с архимагами.
Ему снова стала надоедать вся эта затея: хотелось просто вернуться к обычному студенческому быту — теперь уже не казавшейся постылой учёбе, незатейливым вечеринкам да настольным играм. Погружённый в эти мысли, он по обыкновению пятничного вечера забрался под горячий душ в общежитии. Но стоило ему намылиться с ног до головы, насвистывая мелодию популярного у прошлого поколения шлягера, как труба предательски закашлялась редкими ржавыми брызгами и наконец заглохла. От досады юноша в сердцах стукнул кулаком в стену и стал раздумывать, как выкрутиться из нелепой ситуации.
— Слушай, а задница-то у него и впрямь просто персик! — раздалось озорное девичье хихиканье за спиной.
— А ты не верила! Только ради этого стоило позвать этого птенчика во второй круг! — ответила ей подружка чуть более низким и вульгарным голосом.
— Только репертуарчик у него кринжовый. «Ах, эти белые штиблеты»?! Серьёзно?! Моя бабка отжигала под эту дичь ещё в прошлом веке, — продолжила веселиться меломанка.
Беззащитный эльф, кое-как прикрывшись мочалкой, стыдливо обернулся к возникшей из ниоткуда четвёрке незваных гостей. Шутницу он узнал ещё по голосу — Кармен Спарроу, огненно-рыжая красотка, королева конкурсов красоты и местная знаменитость. Задиристый, избалованный наследник богатеев Винстон Дрейк — высокий блондин, любитель конных скачек и карточных игр — был её бойфрендом; впрочем, встречались они скорее ради взаимного статуса. Грубоватую брюнетку Найду он часто видел, всюду таскающуюся вместе с рыжей. Четвёртый, не проронивший ни слова бугай, был ему не знаком, но, кажется, мелькал на плакатах со спортивными мероприятиями.
— Не расслабляй свои аппетитные булочки, сладкий. С лингвографом ты лихо всё обтяпал. Ты плавать-то умеешь с кислородным баллоном? Если нет - самое время записаться в бассейн. Будь готов действовать в любой момент. Мы выходим на финишную прямую. Про то что если вздумаешь дурить, то накормишь раков напоминать не нужно? — охмуряюще промурлыкала рыжая и, шагнув навстречу, прилепила ему к намыленной груди второй шеврон с черепом и «дельтой».
Четвёрка растворилась в пару, как призраки. Вода снова хлынула из душа, но Брануиль уже не чувствовал ни расслабленности, ни тепла. По его спине пробежал холодок. Ставки росли, и цена провала стала совсем иной.
>>865046
Ик-Тарс
Проснувшись и прочитав письмо, Джез начала активно размышлять, как поставить козла, максимально не въезжающего, где он не прав. И теперь уже методы владычица думала применить более серьёзные. На столе, выполненным из адского дерева, лежало сшитое досье Зеба. "Ну вот, опять читать". Открыв краткую выжимку, ибо негоже госпоже читать полный талмуд, та действительно не обнаружила ничего. Слишком вылизанный послужной список. Каждый владыка бездны имел за собой не один шкаф скелетов, а многие этим шкафом даже и гордились. Чего стоило совращение ордена паладинов - ту групповуху Джезебет вспоминала, прикусывая губу каждый раз, когда настоятель говорил про покаяние. Но после, покаяние уже сопровождалось бранью, а конце концов, когда душа настоятеля отправилась в Эофол, тот напоследок прокричал, что это она заставила его согрешить.
В итоге, на теме греха Джезебет и осенило. Демон - однолюб. Это картина казуистичная даже по меркам Эофола. А что, если эта девочка - из обиженной касты крылатых мразей?? Напрягая извилину, суккуба вспомнила, что Клякса на голубом глазу обмолвилась фразой "У этой девушки нет рожек".
И тут всё сошлось! Джезебет вскочила на стол, и дьявольски расхохоталась. После чего, начала топтать досье Зеба
— Западло! Серафимочку любит, поэтому и список такой чистый. Чтобы никто не спалил, что любит захаживать в заднюю епархию! Ангелы! Западлоооооо!! ЗАПАДЛООООО!!
Из кабинета Джезебет вылетела в своей истинной форме, практически сшибая слуг на бреющем полёте и вопя про то, что Владыка бездны запомоился! И где-то спустя одну истерику, суккуба выдохнула. Нужно было трезвой головой подумать, как прижучить!
— Импатий, добудь мне мой бурлеск и горелого. Сейчас же! — скрывшись за дверями кабинета, Джезебет услышала всполохи демонических печатей, и за дверями появился Горелый, окружённый демонетками всех мастей. Пепельные, красные, фиолетовые, наряженные в шёлковые чулки и помпадурные платья - любой епископ отрёкся бы моментально, чтобы получить такую красавицу
— Я хочу видеть здесь денщика Зеба. Живым! Горелый, я спасла твою душу от вечного пламени, и тем более, ты подпитываешься детскими страданиями. Пора вернуть владычице должок!
И как только бордель на выезде покинул замок, Джезебет оставалось ждать. Уже к вечеру, в кабинете суккубы вспыхнул огонь прямо перед столом, из которого появился горелый, а подле стола упал Бледный. Ответственный за тайную канцелярию Зеба и знавший все его грязные трусишки. То, что в нём было пару дырок, совершенно не портило дело - эта падаль регенерирует!
— Ну что, солнышко! Ты расскажешь мне, что за сука на иконостасе у твоего господина. Кто она такая. Чем дышит. Откуда. И всё, что ты знаешь! — из клатча, который Джез ещё не разобрала, та выудила особенный кастет. Людям он не более чем железка, которой бьют по лицу. А вот демонам... поэтому, соблюдая меры предосторожности, дабы не обжечь нежную кожу, владычица натянула шёлковкую перчатку по плечо
—...один комплект таких мои слуги украли у одного экзорциста! Знаешь, что это? Это кастет архангела. Переплавленный из их блядского фламберга, с нанесением всех символов святости... — с этой фразой, Джезебет, под одобрительный смешок Горелого, наотмашь ударила Бледного по лицу, с хрустом ломая тому скулу и заставляя кожу слуги загораться. Вечер обещал быть томным
Эрафия
— Мы отправляемся в поместье Бракенвудов, чтобы отследить там янтарноглазых. Мы, в смысле, я и Мор..ти! — здесь Джезебет нечаянно чуть назвала его настоящим именем, но решила выкрутиться!
—...нам нужно попасть туда как можно скорее. Телепортация или хорошая конка была бы кстати. И, конечно же, королевское разрешение на проведение расследования от имени Его Величества. Лорды такие бюрократы... — немножко выставив декольте и нагнувшись в сторону Лорда Вальмона, Джезебет кокетливо произнесла крайнюю фразу, чтобы не было ни единого сомнения, что нужно было именно так!
И после прибытия в поместье, лорды Демонов решили разделиться. Мор что-то пробухтел из-под шлема про церковь - оно и понятно, ему всегда нравилась человеческая вера. А сама же Джезебет, достав из клатча разрешение, отправилась заниматься поиском улик на покойного Бракенвуда и его связь с янтарноглазыми
В ночь седьмой полной луны, луны Заветов, Тауриль и все лесные друиды собрались в Сердце рощи, чтобы обновить клятвы, данные лесу. Этот ежегодный ритуал не был обязательным к многократному исполнению, но испокон веков был важен с культурной точки зрения. Друиды в очередной раз подтверждали свои полномочия, получали благословление природы и испытывали легкий транс от переливания магической энергии, которая с лунным светом насыщала пруд кувшинок, потом передавалась призвавшим её, а из них уже изливалась в окружающую природу. Это можно было сделать и, допустим, втроем, а Шаэлин и вовсе могла справиться одна, и по лесу все равно распылялась та загадочная лунная сила, становясь в итоге силой земли, но друиды чтили древние порядки и возложенную на них ответственность, поэтому пришли почти в полном составе. Главное, что семеро эльфийских анимагов сегодня были здесь.
После всех нужных слов и магических пассов, Тауриль и прочие склонились над гладью воды, готовясь увидеть в отражении свой внутренний облик, искрящийся лунной энергетикой, но в этот момент ритуал был бесцеремонно прерван. Тауриль вскрикнул и резко отскочил от воды, когда вместо своего отражения увидел в воде хищный оскал Шаэлин. И это не было трюком. Из воды, уверенно ступая по вертикальной стене природного колодца, вышла нимфа, сверля взглядом присутствующих эльфов. Такое появление не сулило ничего хорошего. Шаэлин и так редко встречалась основным обитателям леса из-за ее способностей оставаться незамеченной и привычки не сидеть на одном месте, так еще и возвращение из столицы говорило о том, что она отложила прочие дела ради этого визита.
- Это возмутительно! - заявил Тауриль. - Ты нарушаешь священные порядки! Ты оскорбляешь силы природы, которыми питаешь свою молодость! Ты...
Не успев договорить, он оглянулся вокруг и увидел, почему не имеет поддержки от остальных. Сердце рощи заполонили обитатели леса. Волки во главе с Серым Хребетом, медведи, лоси, кентавры и пумы стояли за спинами, остальные, сотни светящихся глаз в темноте, устроились на теревьях и скалах. Некоторые из них уже злобно прижали уши, рычали и фыркали, скрежетали когтями о камни. Могучие Энты со скрипом сжимали дубовые узловатые кулаки, поочередно глядя в глаза семерым анимагам, зная, что один из них предал и осквернил свою клятву. Гномы тоже сжимали свои розовые, нежные и пухленькие кулачки, незнавшие тяжелого труда. Они показывали их друг другу, мерялись и обсуждали как правильно наносить удар негодяю, если тот будет вычислен. А еще они принесли веревку и кляп для мерзавца.
-... Или может ты принесла мне кошелек, который стащила твоя пичужка? - нашелся наконец Тауриль.
- Кстати... - вторгся в разговор один из гномиков, вопросительно подняв палец, но сразу отступил на шаг и замолчал, поймав на себе взгляд Шаэлин.
- Вы о Карле? - спросила высунувшаяся из воды русалка с волосами света тины.
- Он должен был вчера прилететь, но кажется снова меня надул! - отозвался старый филин с дерева
- На той неделе он залетел ко мне на чай, в итоге я недосчитался наковальни. - угрюмо пробормотал толстый кентавр.
- Тебе еще повезло... - протянуло невнятное ящерообразное существо.
На этом моменте даже сама Шаэлин отвлеклась от друидов.
- Тортилинда, где твой панцирь?! - спросила она полушепотом.
- Карл обещал вернуть мне два, когда ставка зайдёт, но...
- А зачем тебе...!!!????
Спустя еще несколько минут жалоб на малиновку Карла, лесные жители отпустили всех друидов не-эльфов и приступили к длительному допросу с пристрастием. Энты, тщательно взвешивая каждое слово, опрашивали подозреваемых три дня и три ночи. За это время Шаэлин добавила к трем пузырькам снадобья еще четыре таких же, но без мочи огненной саламандры, и следовательно без способности выявить негодяя, но они нужны были для виду. В решающий момент нимфа даст каждому по пузырьку, но три настоящих даст самым подозрительным. Остальные же должны оказать только психологическое воздействие.
1d100: (6) = 6 Ключ. Сложность из-за крит. провала повышена с прошлой 7 до 8, а штраф до 40%.
>>865382
Религия поглощающая умы.
На ехидные высказывания тупоголовых людишек Мор не обращал внимания. Ничего особенного в Крайне демон не увидел, а потому заочно занёс его в список тех, кого стоит повесить на плахе при первой же возможности. Самое главное было перетерпеть его сейчас, благо сохранить спокойствие помогали остальные члены поисковой группы у которых, как этого не хотелось признавать, были куда лучшие зацепки. Оставив Джезебет возможность жечь ума и сердца тупоголовых людей словами, он коротко кивал на все заявления "коллеги". Правда когда она вновь начала коверкать его имя, Мор так сильно заскрипел зубами, что услышать их можно было даже в коридоре.
Подробнее узнав об этом мире и месте, куда они отправлялись, Мор сразу же решил куда отправится. Пустующая деревня, в которой есть целая церковь, пускай и заброшенная. Такая возможность тихо и без особых проблем изучить столь вожделенную информацию о религии и том, как она развращает умы глупых созданий.
Изучение деревни и/или церкви. 1d100: (26) = 26 Внимательность
Спасение осаждаемых, дело самих осаждаемых.
Пока Мор был занят своими делами и даже не думал смотреть в сторону провинции, немногие демоны, которые сидели на руководящих позициях, решали что делать. Сечь просекла все полимеры, те немногие что решили сдаться, висели на кольях лагеря расположенного у берега, большинство троглодитов, медуз и прочих представителей местной фауны (по меркам демонов) начинали убегать из подчинения, становясь лёгкой добычей для осаждающих. Хворь вместе с Алчью спорили о том, как именно предстояло давать отпор противникам и на чём стоит сфокусироваться. Раз военачальник Мора отдал концы в воду и созерцал их потуги, вися над входом в пещеру, действовать атаками в лоб, командуя дезорганизованным войском, они не решились. В конечном итоге Хворь убедила Алчь начать партизанскую тактику не с отравления колодцев (которые были так-то куда нужнее им самим, ибо они местные и уходить им некуда), а с рытья подземных коммуникаций, внезапных атак на отбившихся от отрядов импов и бесов, а также редкие вылазки к лагерю, дабы то тут, то там попортить имущество. Если же кто-то попадался в цепкие лапы троглодитов живым, начиналось самое весёлое. Для поддержания боевого духа несчастных выпускали... В те самые катакомбы, дышать ядовитыми спорами Мора. Троглодиты из-за особенностей своего лицезрения на этот мир, весело улюлюкали, им не обязателен был прямой контакт с жертвой. Правда о безопасности никто не заботился, а если жертвы сбегут?.
Партизанская война в стиле ПИЛЫ 1d100: (63) = 63 Копьё
— Я и Шаэлин отправляемся на границу с Таталией, в «Уроборос». — взял слово Эдвин. — Там мы постараемся допросить владельца и найти дополнительные улики. Нам нужны хорошие лошади, небольшой отряд гвардейцев Его Величества и санкция на любые действия.
Все вышеперечисленные просьбы были исполнены в течении суток, и Эдвин вместе со своей спутницей выдвинулись на север, в сторону гиблых и диких земель. Постепенно пейзажи становились темнее, а жители — недоброжелательнее. Густые леса вставали слева и справа от путников, и из-за крон деревьев выглядывали озлобленные лица северных крестьян, столь известных своим буйным нравом и склонностью к ересям и тёмной магии.
Наконец, путники прошли последнюю эрафийскую заставу. Однако, вместо границы АвЛи, значившейся на карте времён прошлого короля, их встретила лишь гнетущая тишина болот да несколько сожжёных не один десяток лет назад деревень. Несколько раз им довелось увидеть завёрнутых в ветхие плащи ящеролюдов, но те, завидев гвардейские мундиры, бросались бежать.
Спустя сутки на дороге перед героями показалась таталийская застава. Здешние ящеры уже не были столь трусливы, и тут же направили луки и арбалеты на отряд.
— Мы прибыли из Эрафии с делом государственной важности! Ваша атака будет воспринята как объявление войны! — не растерялся архимаг.
— Кха-сс кхатин во-хс-с-с... — начал было главный змей, единственный, кто был облачён в доспехи, но тут же был спихнут вороватого вида одноглазым мужиком лет сорока.
— Если хотите пройти, проходите, но мы за вашу безопасность не в ответе! К тому же, Таталия — явно не место для зажравшихся господ вроде вас, кхе-хе-хе...
Вскоре после заставы показался и «Уроборос», пожалуй, самое отвратительное место на всей границе. Туда-то и направились путники. Причудливая смесь казино, борделя и бойцовского клуба встретила их гортанным гоготом и оскорблениями на причудливом ящерском языке. Эдвин подошёл к стойке, предъявил королевскую грамоту и заявил стоявшему там эльфу:
— Позовите своего главного. Нам необходимо задать ему несколько вопросов, связанных с вашими недавними клиентами, — здесь Шаэлин вынула из кармана зеленую фишку, служившую неоспоримым доказательством связи циркачей с болотными гадами.
1d100: (94) = 94
Стойкость
Ферридан
После пронзительной речи Алисии архимагам пришлось рассыпаться в извинениях. Они заявили, что подобные действия в стенах Коллегии недопустимы, и они приложат все возможные усилия, чтобы разобраться с заговорщиками.
Алисии было предложено организовать всех студентов и преподавателей, кто как-либо пострадал от действий «Лямбды», и вывести их на протест. Спустя пару недель листовки стихийного движения висели уже в каждом коридоре Коллегии, и, как бы лямбдовцы не пытались их срывать, о предстоящем митинге уже говорил весь Ферридан.
За день до протеста архимаги заявили, что непременно выступят там и выразят свою поддержку всем участникам.
1d100: (67) = 67
Ключ + Троевластие великих архимагов
Давно не знавшая смазки задвижка на воротах поместья Бракендвуда противно полоснула по нервам путницы ржавым скрипом. В отворившемся зарешеченном оконце возникла сонная пьяная рожа караульного солдата. От него противно разило луком и бормотухой.
— Какого лешего тебе здесь надо? Проваливай, пока не спустил псов! — проревел служака, продирая глаза. Поодаль тут же раздался заливистый лай, подтверждающий серьёзность угрозы.
— Не твоего ума дело, животное. Отпирай чертовы ворота немедля, не то окажешься с ними в одной будке. Именем короля! — парировала женская фигура в безнадежно замызганном слякотью разбитых дорог походном плаще.
Привыкший задирать лишь беззащитную шантрапу и потому сконфуженный отпором стражник с напускной важностью уставился на протянутую ему грамоту с королевскими печатями. Судя по тому, что держал он её вверх ногами, чтение не входило в список его хобби. Доверять он скорее привык очевидным атрибутам власти и теперь силился распознать во внешности оппонента дорогую шпагу, мундир или орден. Не обнаружив таковых, твердолобая исполнительность взяла верх, и он вытолкнул свернутый документ обратно, на всякий случай всё же переходя на «вы»:
— Не велено! Приходите послезавтра, когда прибудет старший, он разберется.
Оконце захлопнулось прежде, чем разъяренная гостья успела наложить на грубияна «Слепоту» или что похуже. Окончательно осознав, что вне столицы королевская бумажка годится лишь для растопки печи, она даже не стала наклоняться за ней в грязь. Отойдя на несколько шагов, она внимательно осмотрела некогда величественные, а теперь стремительно рассыпающиеся стены, прикидывая, в каком месте перемахнуть через них получится незаметно для дежуривших на угловых башнях арбалетчиков. Но организация безопасности имения оказалась на удивление строгой в сравнении с тем, в каком убогом запустении в целом пребывали земли Бракенвуда: ни одной слепой зоны, регулярные патрули, заливающиеся от лая псы, почуявшие её истинную природу.
Позади себя она услышала чавкающую возню и обернулась. Косолапый пьянчуга в раболепном почтении снял колпак и раскланялся перед ней по всей строгости этикета.
— Нечасто в наши края такие важные птицы залетают. То-то я сразу сказал себе, что госпоже точно потребуется помощь старого Хью! Жаль, вы тогда вместо пинты браги угостили меня поджопником… ну да, кто старое помянет. Выходит, эти разбойники даже посланницу его Величества ни в грош не ставят? — Ну да, это не беда, когда старый Хью берется за дело.
— И ты решил, что шпионить за мной — это выдающаяся идея? — Джезебет наконец узнала в нём попрошайку из последнего приличного кабака на границе владений Бракенвуда, где они с Мором отужинали молочным поросёнком прежде, чем разделиться. Первым её желанием было добавить забулдыге пару взмахов хлыста в качестве дижестива, но сперва она решила его выслушать. — А впрочем… Чем же ты можешь помочь мне? И почему ты называешь слуг лорда Бракенвуда разбойниками?
— Поглоти меня адское пламя, если я впустую отвлеку ваше драгоценное внимание. Но прежде… — старик выдержал паузу и выразительно почесался за горло. Предельно ясный намёк был удовлетворён совереном, который тот ловко поймал на лету и сунул за пазуху.
— Я тебя внимательно слушаю! — нетерпеливо процедила Джезебет. Упоминание об адском пламени она списала на совпадение.
— Следуйте за мной, милостивая владычица, и вы всё поймёте.
Хью на удивление энергично для своей косолапой медвежьей походки устремился вдоль восточной стены поместья к темневшему вдали перелеску. Джез порядком запыхалась, стараясь поспеть, и быстро стало ясно, что местность старику отлично знакома: он то и дело предупреждал её то о «капкане лешего», то о незаметной ледяной мочажине.
Вскоре странная парочка вышла к избушке местной ведьмы, словно сошедшей с миниатюры из старой книги. На минуту Хью внезапно и бесследно исчез, а потом также неожиданно вырос из ниоткуда, но уже с бурдюком отвратного пойла, к которому тут же от души приложился и по-дружески протянул спутнице. Та всем своим видом выразила стремительно растущее раздражение. Старик примирительно кивнул в направлении невысокого кургана, где её наконец дожидался обещанный сюрприз — потайной вход в поместье, искусно замаскированный под огромный пень столетней лиственницы. Разобрав его на чурбаны, ушлый дед первым спустился в подземелье.
Внутри было темно и сыро, стояла плотная вонь болотистой гнили. Дренаж давно деградировал, и брести приходилось по щиколотку в вязкой вонючей жиже, время от времени сжигая тучи расплодившегося здесь гнуса «огненными веерами», что вызывало у Хью первобытный суеверный трепет. Суккуб трижды пожелала, чтобы просто не взорвала ворота — даже если пришлось бы затем иметь дело с самими паладинами «Пылающего Молота».
— Я сам участвовал в постройке этого лабиринта. Ах, что за чудесные времена были! Лорд Малкольм был ещё так молод, амбициозен и предприимчив! Я служил у него в конюхах, и нашим рысакам тогда позавидовал бы сам король, доложу вам без хвастовства. Тогда мне не приходилось побираться на пойло. Господин был щедр и справедлив, хозяйство его процветало, и слава о нём не давала покоя завистникам, таким как его дряные братцы — это их людей вы встретили утром за воротами. Они давно кружили здесь как стервятники, дожидающиеся, когда жертва падёт, — начал свой рассказ, осовевший и оттого разболтавшийся Хью.
— Что же привело вас к такому прискорбному упадку? — охотно включилась в разговор Джезебет, решив, что удача всё же повернулась к ней лицом, несмотря на все тяготы пути.
— Неизлечимый недуг прекрасной леди Марины. Малкольм души в ней не чаял и поклялся спасти во что бы то ни стало. Он выписывал лучших лекарей изо всех уголков Старшей и Младшей сестёр. Бракадские мудрецы, друиды АвЛи, болотные ведьмы, орочьи шаманы — все побывали здесь и какие только эксперименты не устраивали, но в конце концов лишь бессильно разводили руками. Мы даже возили её через всю Эрафию на этот треклятый остров с бледнорожими мошенниками. Хотя я знал — раз уж наша Карга сказала, что дело дрянь, то против воли богов не попрешь. На все наши бесплодные попытки ушли значительные средства, но всё ещё было поправимо, если бы сам лорд Малкольм не тронулся умом от горя, когда леди Марины не стало. Бедняга совершенно утратил волю к жизни, заперся у себя в башне и отрешился от мира. Наши враги подняли головы, земли запустели, холопы разбрежались кто куда, слуги растеряли дисциплину, да вскоре и жалованье платить им стало нечем. Я был в числе самых верных хозяину людей, но когда издохла последняя кляча, то и мне пришлось собирать пожитки и проваливать на все четыре стороны. И вот, спустя полгода такой собачьей жизни, я опустился на самое дно. — завершил свою печальную повесть Хью, утирая проступившие слёзы рукавом и снова прикладываясь к бурдюку.
Хотя Джезебет никогда не считала себя сентиментальной, почему-то рука её сама собой протянула старику внушительную горсть монет из тех, что были выданы Вальмоном на накладные расходы. Тот с трогательной благодарностью принял их в дар и поднял голову:
— Мы на месте. Едва ли солдатам позволено было занять хозяйский дом, но всё же будьте начеку.
С этими словами он осторожно надавал на один из кирпичей в кладке стены, и смрад подземелья наконец перебился свежим сквозняком из-за сместившейся в сторону фальш-панели, через которую парочка авантюристов проникла в темную тихую гостиную покойного лорда. По ощущениям, в доме было совершенно безлюдно.
— Сказать по правде, Хью, я сама толком не знаю, что ищу, а обыск всего поместья может занять немало времени. Видите ли, обстоятельства смерти Малкольма имеют некоторое отношение к постороннему делу чрезвычайной важности и вызывают в этой связи вопросы у короны. Несомненно, вы лучше меня ориентируетесь здесь и можете оказать неоценимую помощь. Где Малкольм проводил больше всего времени в последние годы жизни? Чем занимался? И случайно не были ли его глаза янтарного цвета? — решилась сыграть в открытую Джезебет.
— Понимаю вас, госпожа. Практически всё свободное время он проводил в северной башне. Доступ у слуг туда был ограничен, по правде, я там никогда и не бывал да и не имел привычки совать свой нос в чужие дела. Там расположены его покои, библиотека и лаборатория. После смерти супруги лорд и сам как будто увлекся медициной. Что же до цвета глаз — судите сами, — Хью кивнул в сторону огромной картины над камином, запечатлевшей чету Бракенвудов ещё молодыми и счастливыми.
Джезебет поднесла к ней воспламенённую ладонь и убедилась в том, что оба имели светло-голубые глаза. Одного взгляда на профиль Марины было достаточно, чтобы понять, почему Малкольм был так одержим ею — женщина походила на ожившую статую античной богини красоты.
— …Вы сказали «янтарные»? А на что похож этот цвет? По правде, я не разбираюсь в этих ваших драгоценностях, — добавил старик.
— Представьте себе цвет липового мёда.
— Хммм. Никто из Бракенвудов ничем таким не выделялся, однако я точно помню такой взгляд. Он был у одного из немногих гостей, посещавших поместье в последние три месяца, что я ещё служил здесь. Это может иметь отношение к вашему делу?
— Ещё как может! Постарайтесь вспомнить все детали об этом господине!
— Слугам его не представляли. Держался отстранённо, высокомерно — явно дворянин. В общение ни с кем кроме хозяина не вступал. Пожилой, высокий, крепкий. Серьёзный человек, не из тех, с кем вы захотели бы иметь проблемы, — я бы так сказал. После коротких приветственных церемоний они всегда сразу отправлялись в лабораторию. На ужин или на ночь никогда не оставался. Приезжал и уезжал по северной дороге, один, на гнедой кобыле. Ухаживать за ней для меня было одним удовольствием — очень послушное и красивое животное. «Помни об уговоре», да «всё идёт по плану» — вот всё, что я помню из обрывков их разговоров.
— Крайне любопытно. Дайте знать, если вспомните ещё что-нибудь. А теперь — в северную башню!
Проникнуть в неё оказалось не так просто: дверь, хоть и не самая тяжёлая, была наглухо заперта, а ключи не нашлись там, где их хранили раньше, со слов конюха. Белая звезда стремительно клонилась к закату, и провести здесь всю ночь в планы Джезебет не входило, поэтому ей пришлось пойти на оправданный риск и высадить двери силой.
Покои Малкольма оказались весьма аскетичными. В прошлом интерьер их наверняка был несравнимо богатым и вычурным, но сейчас походил скорее на монашескую келью — спартанский порядок, примитивный топчан, сундук с одеждой простолюдина, грубая мебель и утварь. Никаких очевидных зацепок и улик здесь не оказалось.
В библиотеке напротив царил настоящий хаос из тысяч беспорядочно разбросанных манускритов, книг, трактатов и чертежей, по большей части посвящённых медицине и алхимии. А лаборатория была завалена бесконечными котлами, колбами, ретортами, перегонными кубами и ректификационными колоннами; повсюду на стеллажах хранились порошки, реагенты, прекурсоры, зелья и отвары: прозрачные, мутные, бесцветные, пёстрые, инактивные и по виду готовые взорваться от нечаянного движения. В сообщающейся кладовой под потолком сушились образцы всевозможных трав.
Наконец, в самой дальней жутковатой подсобке непрошенные гости обнаружили массивный гранитный стол со следами засохшей крови, окружённый стойками с сосудами и трубками непонятного назначения. Здесь же стояло несколько разбитых и пару целых автоклавов с неопознанными тварями в мутной зеленой жиже. Суеверного старика стошнило от ужаса, на время он выпал из поля зрения Джезебет. Лихорадочно разыскивая лабораторный журнал, она слишком поздно услышала лязгающий топот кованных сапог на лестнице, чтобы успеть удрать. В дверном проёме возникла троица солдат с мечами наголо.
Ик-Тарс
Суккуб была искренне разочарована тем, что кастет из фламберга архангела не удалось испытать как следует — денщик Зебу оказался весьма трусливым и хлипким малым и, несмотря на свою демоническую природу, даже в подметки не годился стойкому, немногословному и улыбчивому капралу его Величества о ночи, с которым Джез сохранила самые тёплые воспоминания. После первого же сломанного ребра Бледный как на духу вывалил всё, что от него требовалось.
Возлюбленную упёртого демона звали Аврелией, она была послушницей монастыря Белой Лилии — сестринства высших серафимов. Познакомились они после странных событий, имевших место на одном из внешних Планов, куда страждущие славы адские отродья вторгались, чтобы поучаствовать в опасной охоте на Древнейших монстров, своего рода сафари. Зная об этих привычках, воинство ангелов время от времени устраивало засады на злейших врагов, и в ходе одной из таких стычек Зебу здорово досталось.
Раны были настолько серьёзными, что товарищи по свойственному для демонов обычаю бросили его умирать в межпространственном лимбе, справедливо решив, что шансов выжить у того нет, а уйти налегке для остальных будет безопаснее. Там-то его нашла и выходила сердобольная серафимка, заодно безнадёжно влюбив в себя. Нельзя сказать, что чувства эти не были взаимными, однако общественные устои Поднебесья, как это ни парадоксально, были не в пример строже и патриархальнее, чем в Эофоле, и за одну лишь мысль о связи с демоном несчастной грозило изгнание из сестринства и вечное отречение со стороны семьи.
Да и сам хозяин Бледного терзался от мыслей про насмешки коллег, гнев покровителей и несомненную потерю своего положения. Впрочем, ради любви он несомненно рискнул бы всем, если бы представился удобный случай. В последнее время жизнь в постоянном страхе и накопившиеся взаимные упреки настолько отяготили обоих, что их встречи стали очень редкими и почти напрочь лишёнными былой романтики.
— Сию секунду, о благороднейший из почтеннейших. Разве мы можем заставлять ждать делегацию Его Величества? — неожиданно галантно и учтиво для бордельного приказчика раскланялся эльф и, щелкнув пальцами, распорядился подскочившему мальчишке на змеином. Ожидать пришлось довольно долго, настолько, что вестибюль публичного дома успели заполонить возбужденные ротозеи из окрестных кабаков. Чутьё обмануло архимага: он объяснил себе возникший ажиотаж благоговением и страхом перед королевской властью.
— Наконец-то! Надеюсь, уважаемый господин посол не велит отдать нас под суд за преступную нерасторопность. Прошу любить и жаловать «самый главный» бриллиант нашего скромного заведения — мадмуазель Кувшинку, — торжественно представил жрицу любви лукавый стюард под оглушительные взрывы шипящего гогота.
С трудом сохраняя самообладание, архимаг обернулся и поднял взгляд на дебелую размалеванную бабищу, флегматично жевавшую змеелист — гадкую болотную траву со слабо выраженным седативным эффектом, которую местные употребляли днём и ночью, отчего их зубы приобретали цвет и запах прогорклого конопляного масла.
— По всему видно, что дед-то не дурак насчёт развлечься. Так что скажешь, сладкий? Предупреждаю сразу — за солдатню твою оплата отдельная, включая тех, кто невзначай склеит плавники от страсти. Строго по тарифу, — включилась в спектакль нахальная толстуха, чей голос был сродни чавканью болотной жижи в прохудившихся ботинках.
Свора рептилоидных выродков покатилась по полу со смеху. Обстановка стала выходить из-под контроля, когда самый дерзкий из них вдобавок к насмешкам швырнул в гостей жменю подгнившей квашеной капусты, но не попал. Эдвин решил временно поступиться гордостью и велел своим людям покинуть бордель. Однако разгорячённая толпа вовсе не оценила его пацифизм, и вскоре вслед удаляющимся по тесным улочкам гвардейцам полетели комья грязи, а самому неудачливому из окна второго этажа на голову выплеснули содержимое ночного горшка.
Растерявшиеся и озлобленные солдаты сбились в кучу посреди базарной площади, куда их в итоге занесло, ожидая приказа архимага и хватаясь за эфесы палашей. Окружающая их толпа всё прибывала, в ней вспыхнуло несколько факелов.
Эдвин устало выдохнул и разочарованно покачал головой; в его жесте читалась досада от того, что одна глупая выходка теперь переросла в неизбежное насилие. Сохраняя достоинство и гордость в осанке, он не спеша снял походные краги, обернулся к самому агрессивному из преследователей и спокойно отвесил ему увесистую затрещину по всем правилам вызова на дуэль. Столь неожиданный поступок несколько поумерил пыл линчевателей; теперь в их визгливых возгласах возобладало недоумение, все они как по команде отступили на шаг назад и замерли в ожидании.
Разъярённый от внезапного унижения крупный ящер оскалил зубастую пасть и выхватил из-за пояса кривой серп.
— Ты пожалеешь, что не удрал, пока был шанс, червяк!
Ферридан
Стараниями энергичной девушки митинг против бесчинств «Лямбды…» произвёл фурор. Число собравшихся и их активность превзошли самые смелые ожидания организаторов. В поддержку пламенной речи настырной активистки высказались главы остальных братств, а также представители преподавательского и административного состава.
Ей удалось даже каким-то чудом привлечь к мероприятию бывшую выпускницу факультета иллюзионизма, а ныне успешную поп-звезду Кинки Чоу. В основе выступления лежал посыл о том, что при всей несправедливости текущей модели управления Коллегией, она нуждается в трансформации, а не разрушении, и что от полного падения авторитета заведения студенты в глазах будущих работодателей получат лишь волчий билет вместо престижного диплома.
Вдохновлённые убедительным красноречием Алисии, на спешно организованную сцену университетского кампуса поднялись несколько бывших и действующих лямбдовцев. В порыве прозрения они публично раскаялись в своих заблуждениях и сорвали с себя нашивки с черепами. Ещё нескольких вытолкали туда насильно возбужденные товарищи.
В перечне конкретных мер, принятых в разработку, значились:
1. Формирование координационного штаба, в который войдут все заинтересованные лица.
2. Организация активистами патрулирования территории, пресечение любой антиобщественной деятельности.
3. Амнистия всем добровольно сдавшим нашивки и готовым сотрудничать со штабом.
4. Разоблачение и нулевая терпимость в отношении тех, кто сохранит верность «Лямбде», вплоть до исключения из заведения.
5. Установление истинных целей заговорщиков.
Однако помимо основной повестки митинга, Алисия не упустила возможности вскрыть и все прочие нарывы, за что двум из трёх умудрённых сединами архимагам пришлось оправдываться перед подопечными подобно пойманным за курением в сортире первокурсницам.
По результатам бурных дискуссий в итоговое пресс-коммюнике были включены такие важные вопросы, как общественный контроль за проведением вступительных и выпускных экзаменов, отсрочки по выплатам кредитов для малоимущих и введение квот приёма расовых меньшинств.
По счастью, у Эдвина была уважительная причина для прогула — командировка в Таталию — и участия хотя бы в этой неловкости ему удалось избежать.
Аккурат к его прибытию во входящих документах, подготовленных личной гиперответственной секретаршей, Эдвин обнаружил три тщательно рассортированные категории бумаг.
В первой хранилась подборка писем от спонсоров Коллегии из попечительского совета. Все они возмущались новой политикой администрации, жаловались на падение успеваемости своих чад и требовали навести порядок среди распоясавшейся черни, угрожая в противном случае пересмотреть объём взносов.
Во второй оказались вырезки из поспешно основанной <злоебучей Алисией> газеты «Равенство без неизвестных». Эдвин пробежался взглядом по их заголовкам. Особый интерес вызывали: «Почему ставить колы оркам — это расизм», «Почему ставить пятёрки чирлидершам — это сексизм», «Так ли ужасна некромантия? Интервью с вампиром», «Чек-лист ваших привелегий от Марты "QueerQueen" Роуз», «Ступени без пандусов: как колониальная архитектура Коллегии угнетает кентавров».
Мысленно сравнивая впечатления с пережитыми ухаживаниями мадмуазель Кувшинки, он перешёл к следующему пакету.
В него попали анонимные письма из развешанных Алисией по всему кампусу специальных ящиков с зачёркнутыми черепами. Поскольку Гудвин и Агрин отдувались теперь за разбушевавшиеся «связи с общественностью», ответственность за эту проблему справедливо целиком свалили на него.
В ворохе однотипных и, по большому счёту, бесполезных доносов рядовых членов друг на друга лишь одно выглядело по-настоящему ценным:
«У лингвографа есть память и реверсный режим, болван.»
Деревушка, путь к которой Мору указал одинокий свинопас на дорожной развилке, и впрямь выглядела совершенно заброшенной. Однако, проезжая мимо сгнивших хибар с провалившимися крышами, он никак не мог избавиться от ощущения, что за ним кто-то наблюдает. За спиной царила звенящая, неестественная тишина, в которой каждый шорох его собственных шагов корежил слух. Несколько раз он резко менял направление движения и внимательно оглядывался по сторонам — тщетно.
Добравшись до самой окраины деревни, демон одновременно и расстроился, и воодушевился. С одной стороны, вожделенная им церковь в теперешнем состоянии походила скорее на скелет выброшенного на сушу кита. Почти все мало-мальски пригодные доски из внешней обшивки стен были варварски сорваны, и о самом её существовании напоминали лишь нетронутые исполинские несущие бревна, подпиравшие теперь свинцовое небо, да подобие черепа в виде гранитного алтаря со следами давно оплывших свечей.
С другой же стороны, из этих самых досок прямо напротив центрального портала были наспех сооружены аляповатые конструкции, в которых легко угадывалась импровизированная сцена с закулисьем, подиум для музыкантов, флагштоки, барьеры для рыцарского турнира, трибуны попроще для рядовых гостей и огромный шатер с застольем для самых важных. Часть из них когда-то подожгли, по-видимому, в спешке пытаясь избавиться от следов, но сделали это весьма небрежно. Другая же выглядела почти нетронутой.
Беглого взгляда на царивший беспорядок было достаточно, чтобы понять: все эти декорации использовались в качестве натуры для отработки трюка с похищением. Следовало отдать должное циркачам — подготовка их была основательной, и даже в этом хаосе чувствовалось, насколько точна была рука их незримого дирижера.
Хотя улик повсюду было разбросано предостаточно, все они лишь подтверждали старые догадки, но ни одна не обещала новых озарений. Задумчивый демон в лёгком замешательстве бродил посреди застывшего во времени безумного карнавала, не зная, за что хвататься. Его внимание привлекли карты старших аркан, прибитые к спинкам кресел в королевском шатре.
На самом роскошном из них, богатом палисандровом троне, обитом ультрамариновым бархатом, красовался насаженный на нож Император. Угадать в нём Гидеона было несложно. Позади него располагался детский стульчак с Дураком. «Грюнделл? Остроумно», — пронеслось в уме у Мора.
Иерофант и Маг сидели по правую руку. Кресла с Силой, Повешенным и Отшельником, по-видимому, перевернуло и разбросало ветром; об их изначальном положении приходилось лишь догадываться. У обгорелого стула, заброшенного в дальний угол, карта была неразличима. Ещё одна, Справедливость, нашлась внутри раскуроченного сундука за кулисами. Последней была Любовники, придавленная сентиментальной вазой с давно иссохшими цветами. Их стебли и лепестки беспомощно рассыпались в прах между его пальцами.
Увлечённый поисками карт, Мор вынужден был снять мешавший обзору шлем и вскоре пожалел об этом. Чутьё его не обманывало: за каждым его шагом всё это время наблюдала пятерка оборванцев с дрекольями и вилами. У лидера, носившего ризу священника, наготове был раскрытый гримуар, источающий голубоватый свет. По-видимому, последние из местных жителей обступили демона со спины.
— Смотри-ка, Томас! Один из безбожных ублюдков, разоривших нашу святыню, вернулся!
— Удачно, что без своих любовничков на этот раз. Слышь, мразота, мы к тебе обращаемся!
Мор обернулся и одарил всех искренней зловещей улыбкой. Обомлевшая от одного вида его мутировавшего черепа с уродливыми наростами голытьба в ужасе отступила назад, но жрец напротив впал в фанатичное неистовство и первым делом очертил себя и собратьев «святым кругом».
Остров Плесени
В отсутствие главкома средний офицерский состав острова Плесени заметно разложился. Итогом стало нецелевое расходование ресурсов, выделенных на обустройство ловушек. Беглая инспекция Хвори показала, что маскировка их никуда не годилась, чему уже поступали тревожные подтверждения от лазутчиков, наблюдавших, как легко церберы чуяли волчьи ямы и растяжки с газовыми гранатами из ядовитых спор.
Семь из десяти самых крупных входов в туннели были обнаружены, четыре из них завалены, дабы обитателям подземелья некуда было бежать и неоткуда получать пополнение припасов. Оставшиеся планировалось использовать для генерального наступления, которое должно было начаться через две недели.
От успешно достроенной верфи на юго-западе Терра Инкогнита вот-вот должны были отчалить последние транспорты, по частям перевозившие гигантский сборный осадный огнемёт, едко прозванный Гариусом «Жопой Изельрох», которым инквизиция планировала выкуривать несчастное грибное воинство.
Хриплый прокуренный «чирик», раздавшийся у уха, Шаэлин узнала бы из тысячи. Не говоря ни слова, она без суеты отошла в уборную — единственное место в «Уроборосе», недоступное для посторонних глаз и ушей.
— Ну ты даёшь, мать! Никогда бы не поверил, что ты ударишься в гемблинг. То-то я слышал, что в Сильварине опять секвестр бюджета намечается. Ну да кто я такой, чтобы осуждать Хранительницу, Покровительницу и… кого там ещё? — Карла затрясло от птичьего хохота.
— Слушай, я здесь вовсе не за этими глупостями! И леса ради будь потише, здесь же стены трухлявые как задница Ветвича, — зашипела в ответ нимфа.
— Ага-ага, прямо как в тот раз, когда ты «вовсе не за этим» оказалась в стрипухе «Шишки и Пышки», — продолжала глумиться малиновка, утирая проступившие от смеха слёзы.
— Заткнись! Ты… ты мне поможешь или нет? — щеки Шаэлин предательски зарделись, как цветущие маки.
— О чём речь? Конечно, я в деле. Доля честная — 50 на 50. Значит, смотри: два коротких чирика — у противника пара-пара, один длинный — тройка, длинный плюс короткий — фул-хаус, четыре коротких — каре, два длинных — стрейт, три — флеш, четыре — рояль, а если молчу — значит лох блефует. На рулетку, как обычно, с удвоением, ставь по алгоритму Понци. За столом для баккары сегодня работает Ларри, не советую туда соваться. Этим новомодным сундукам с крутящимися картинками я не доверяю — чёрт знает, не сидит ли внутри какой-нибудь лживый гном-гомосек, который подкручивает выдачу, — ушлая птица моментально сменила тон на деловой едва запахло наживой.
— Я вовсе не собиралась участвовать в твоём грязном шулерстве. Мне нужно разыскать здесь следы кое-каких проходимцев, — возмутилась Шаэлин.
— Интересно, каких же? Говорю сразу: если они окажутся моими братюнями, — даже не надейся, что я кого-то сдам. И в любом случае играю я только под интерес, так что либо мы сегодня нагреем какого-нибудь жирного фраера, и тогда ты получишь, что хочешь, либо я пас. Решай живее, а то клиентура остывает, — невозмутимо парировал пернатый плут.
— Твою ж мать. На что я трачу свою и без того короткую 300-летнюю жизнь… Ладно, допустим. Я разыскиваю подозрительных цирковых артистов: шпагоглотатели, клоуны, укротители змей. Сечешь?
— А то. Да, всплывают тут время от времени. Люди серьёзные, такие сами кого хочешь облапошат. Я бы не рискнул шутить с ними, и тебе не советую. Но раз настаиваешь, то попробую перетереть с их попугаем Джимми, но без гарантий.
В двери уборной отчаянно заколотили:
— Эй, вы там уснули, что ли? Отваливайте поживей, у меня несварение от стряпни проклятых гадин!
Во избежание лишних подозрений Карл выпорхнул через оконце, нимфа же вынуждена была стать свидетельницей ещё одной неловкой сценки, когда в распахнутую дверь сортира вломился толстяк с заблаговременно спущенными штанами. Она поймала себя на мысли, что с момента визита в столицу такие конфузы буквально прилипли к ней.
Покерная афера прошла на удивление гладко. Жертвой оказался какой-то богатей-контрабандист, не особо расстроившийся потере весьма круглой суммы. Единственной неприятностью стало то, что остальная публика заведения, доселе принимавшая её за любую другую посетительницу за проститутку, теперь внимательно приглядывалась к счастливице. Карл довольно позвякивал честно добытыми монетами.
Тем же вечером он осторожно постучал в окошко комнаты, которую Шаэлин сняла у местной людоящерки. Местный лес был весьма недружелюбен, поэтому она отказалась от идеи ночевать в привычном для себя окружении.
— Спишь, что ли? В общем, просуетился я насчёт твоей делюги. Присел Джимми на уши, «невзначай» наплел про залётную богачку, которую грех не ощипать. Его хозяин определённо твой клиент. Бывший лихой пират, после того как отошёл от морского дела, колесит по всему миру. Схема простая: каная под циркачей, они напрашиваются выступать перед толстосумами, внимательно срисовывают где что лежит и как охраняется, затем возвращаются через пару недель и обносят дурня как липку. Больше выведать не удалось — попугай почуял неладное. Завтра этот хмырь появится в ВИП-зоне, что на третьем этаже. С вышибалой на входе я знаком не близко, так что как туда попасть — думай сама. А вообще я бы на твоём месте дважды подумала прежде чем связываться с ним. Ну, бывай, мне ещё выигрыш через прачечную у Приписуньи пропустить. Визитку дать её?
— Какого черта?! Я рассчитывала, что ты просто разнюхаешь побольше про эту публику, а не забьёшь нам стрелку или как там у вас это называется, — возмутилась Шаэлин, но подельник успел свалить, прикинувшись, что ничего не расслышал.
Проникнуть на третий этаж для ловкой миниатюрной девицы не составило труда. На следующий день, дождавшись сумерек и стащив во дворе ближайшей лачуги бельевую верёвку, она с первой же попытки забросила петлю на конёк соседствующей с «Уроборосом» крыши и как следует закрепила другой конец на своей стороне. Затем, балансируя как опытный канатоходец, пропорхнула по ней словно бабочка.
Лестница с чердака вела в чулан, где Шаэлин переоделась из утилитарного темного трико в крикливо богатое платье нежно-лимонного цвета, а оттуда уже проникла непосредственно в игорный зал для особых гостей. Мнимальные ставки здесь были втрое выше, чем в предбаннике, и про себя она отблагодарила Карла за преумноженные вчера командировочные от Вальмона.
Всячески стараясь изображать скучающую содержанку, оказавшуюся в столь злачном месте, лесная чаровница принялась томно потягивать коктейль и разглядывать гостей периферийным зрением. Ближе к темноте в зал вошёл красивый южный мужчина в дорогом бархатном камзоле и рубашке с шелковым жабо. Незажжённая трубка в зубах и походка привыкшего к морской качке волка подсказывали, что прямо перед ней стоял непосредственный участник похищения.
Через трое суток на стол Шаэлин легли тщательно оформленные протоколы допроса всех верховных друидов. Вместе с ними пришла срочная телеграмма из канцелярии Ассамблеи Эльфийских Наций, в которой высказывалась глубокая озабоченность беспардонным нарушением прав эльфийского меньшинства на подконтрольных ей территориях и выражались призывы к немедленным извинениям перед оскорбленными друидами. Депеша из АЭН очень кстати послужила подложкой для кружки горячего чая с шиповником. К своему удовольствию нимфа отметила, что подопечные провели отличную работу и зафиксировали не только словесные показания, но и личные наблюдения бдительных оперативников о поведении и общем психологическом портрете каждого анимага. Отсортированы они были по возрасту подозреваемого в порядке убывания. Выяснилось также, что, вступая в круг, друиды отказываются от настоящих имен и принимают в его качестве название месяца, который им покровительствует согласно сложным гороскопам.
1. Август
Внешность: Сгорбленный худощавый старец с серебристой бородой до пояса, одет в аскетичную серую робу с древними узорами.
Наиболее частая звериная форма: Филин.
Поведение на допросе: Спокойное, отстранённое, философское. Самим фактом вмешательства в дела Круга не возмущался, но и никакой деятельной помощи не оказал.
Дословный ответ на вопрос кого он сам подозревает: «Интересно почему кувшинки всплывают ночью, а не днем?».
2. Ноябрь
Единственный, кто имеет безупречное алиби на каждый эпизод и может быть смело исключен из списка подозреваемых, так как является инвалидом и перемещаться может лишь с помощью слуг в особой коляске. В звериной форме обычно принимает вид ленивца, для того лишь чтобы спокойно висеть на ветке.
Кого сам подозревает: «Не хочу показаться параноиком, но в последнее время все ведут себя странно. Август теряет хватку, заговаривается сам с собой и попусту занимает важное место в Круге, Сентябрь — подхалим, одержимый обогащением, Январь словно с цепи сорвался, хотя раньше был спокойнее, Февраль — уголовник, и этим все сказано. Ну а молодежь я плохо знаю».
3. Сентябрь
Внешность: Крупный, плотный, зрелый мужчина. Одет в богатое экзотическое платье из бракадских шелков, носит дорогие перстни.
Наиболее частая звериная форма: Медведь.
Поведение на допросе: Подробно изложил содержимое своего дневника по каждому дню. Выражал полную готовность помочь с поимкой преступника. Реакцию Тауриля назвал излишне болезненной.
Кого сам подозревает: «Не могу поверить, что кто-то из нас способен на такую мерзость. Но если ставить вопрос таким образом, то руку на отсечение готов дать лишь относительно невиновности Августа. Ну и себя, конечно же».
4. Январь
Внешность: Невысокий, крепко сбитый, хмурый, горбатый нос, несвойственная для эльфа фигура борца, скорее всего, дварф-полукровка. Одет в кожаный дублет с руническими символами.
Наиболее частая звериная форма: Ястреб.
Поведение на допросе: Вызывающее. Ставил под сомнение авторитет Шаэлин, называл ее зарвавшейся идиоткой и выскочкой. Во многом вторил Таурилю и угрожал подключить свои связи и устроить международный скандал. На угрозы применения силы не дрогнув отвечал, что готов хоть сейчас начистить рыло кому угодно.
Кого сам подозревает: «Двух малолетних кретинов, которых приняли в Круг по протекции их влиятельных родителей».
5. Февраль
Внешность: Средних лет, лицо в шрамах, вырваны ноздри, левый глаз закрыт повязкой. Завернут в черный плащ.
Наиболее частая звериная форма: Волк.
Поведение на допросе: Агрессивное. Еще одна ипостась Тауриля. Открыто высмеивал компетенцию Шаэлин как «тупой бабенки, место которой у меня в койке». В ответ на расквашенный капитаном-кентавром нос, смеясь, заявил, что его мать и то больней лягалась, когда он ее драл.
Кого сам подозревает: «Даже если бы подозревал, то не сказал бы легавой мрази, а разобрался бы по-своему».
6. Май
Внешность: Мечтательный улыбчивый рыжий пухляш, выглядит как безобидный купидон. Носит прекрасно сидящую на нем весеннюю мантию из молодых кленовых листьев.
Наиболее частая звериная форма: Лис.
Поведение на допросе, кого сам подозревает: Заморочил голову ответственной за допрос неопытной лисичке, в отчет внести толком нечего.
7. Апрель
Внешность: Красивый, статный юноша. Одет в парчу, как наследный принц.
Наиболее частая звериная форма: Рысь.
Поведение на допросе: Высокомерное, самоуверенное. От ответов не отказывался, но всем видом давал понять, что считает необходимость общения с «тупыми пнями и вонючими блоховозами» ниже своего достоинства и происхождения.
Кого сам подозревает: «Ежу понятно, что это Февраль. Как вообще в Круге оказался бывший каторжник?»
Становление нового бога.
Воинственную деревенщину убивать не хотелось. Когда, если не сейчас, пытаться собрать паству из слабых людских душ? Широко расправив плечи и раскинув руки в стороны, демоны выпустил мириады люминисцентных спор, освещавших его, словно святого. Пошатнув моральный компас людей, Мор принялся мечом и спорами вдалбливать в неугомонных простые истины, ОНИ - ничто и должны пасть ниц перед богом. Получая незначительные, но всё же болезненные удары, демон вскипел и прикончил самого "умного" из них, что есть дури обрушив на жреца свой клинок и разрубив тело деревенщины пополам, окончательно сломив любые желания противостоять "богоподобной фигуре". Раздражённый подобным отношением к своей фигуре, Мор закинул свой весомый клинок на плечо и встал над своими противниками, смотря на них сверху вниз, как бы спрашивая: "Кто ещё готов бросить вызов БОГУ?"
Победа или медленная смерть в пещерах.
Хворь не знала что делать дальше. Алчь скрылась где-то в глубинах подземелий, собирая последние припасы, вероятно, готовясь дезертировать, послушные троглодиты кончались, а скрытые лазы и ходы медленно, но верно обнаруживались и уничтожались противником. Увы, но опция сдаться для неё была недоступна, слишком уж много крови она попила у бывших коллег и её череп, как и череп Сечь с радостью приберёт какой-нибудь из приплывших высокопоставленных демонюг без мозгов. Обдумав все возможные варианты, Хворь отправила остатки верных троглодитов и немногочисленных медуз в отчаянную атаку по морю, с целью захвата судов противника. Успех обещал поднять моральный дух жителей подземелья, а также новые суда для обороны острова, провал же никак особо не менял ситуацию, умирать пришлось бы в любом случае.
Якорь. Захват судов. 5 vs 6 1d100: (79) = 79
В лаборатории
История Малькольма Бракенвуда оказалась стара, как мир. Лорд до умопомрачения любил свою женщину. И решил положить все усилия, чтобы вернуть её. Вплоть до применения некромантии и алхимии. "Любовь - ужасный недостаток" - подумала про себя Джез, одномоментно размышляя, что делать с парочкой из низкого и высокого плана. Лазание по подземным ходам безнадёжно испортило платье и теперь его придётся выстирывать долго и упорно. Учитывая, что нити из адского шёлка могли выдерживать запредельные температуры Эофола, Импатию опять придётся нагревать котлы и что-то блеять про то, что госпожа уже в печёнках сидит со своими нарядами. Но пока суть да дело, Джезебет оказалась в лаборатории. И надо же, скорее всего, штатный господин с янтарными глазами, пообещав Лорду Бракенвуду вернуть его возлюбленную, начал вить из него верёвки. Профессионально. И похоже на веяние некромантов. Самое логичное, что направшивалось, это схватить журнал с записями. А ещё и образец в небольшой склянке. Но у фортуны и Мойр(которых после произошедших событий Джезебет пообещала проклясть всеми возможными печатями, привязать к саркофагу и отправить в океан лавы. Всё-таки, чтение романа "Маскарад, узы крови" с открытой концовкой дало о себе знать. Издатель решил сделать фокус и издать тиражи с разными концовками. Джезебет урвала с трагичной концовкой) были другие планы. Вошедшая пехтура увидела девушку в платье и, достав мечи(не те), с радостным "А ну-ка помацаем" показать, кто здесь главный. И воспользоваться всеми физиологическими отверстиями владычицы бездны. И если против самой процедуры Джезебет была бы и не против, то явно не с человеческими мечниками! Поэтому, ловко достав из походного клатча обычные кастеты, Суккуба вступила в неравную драку. Самодовольство демоницы вскоре было прервано двумя ударами меча наотмашь по лицу и, ощущая вкус собственной крови, что сейчас то экспансия в Эрафию закончится крайне бездарно. Здесь у неё не осталось выбора, кроме как громко завопить, "сжигая" свой наряд и представая перед мечниками в своём истинном обличье. С рогами, перепончатыми крыльями. И искренним желанием оторвать головы мечникам. Испугавшаяся солдатня почти было выронила мечи, но самый смелый из них с криком "ПОКАЙСЯ!" метнул в лицо Джезебет склянку со святой водой. Нет, сжечь моментально таким трюком Владычицу Бездны нельзя, но судя по тому, что кожа зашипела, а Джезебет начала шептать заклинание на Эофольском, судьба мальчишек была предрешена. Накинувшись на смельчака, резко запрыгивая на него, обвив ногами его пояс и укрывая крыльями, Джез обхватила его лицо пальцами и потянула на себя. И хотя позвонки оказывали сопротивление, не давая голове отделиться от тела, когда Суккубу разозлить - силы аккумулируются многократно. С громким криком, а после щелчком расходящихся позвонков, а также звуком рвущихся мышц, Джезебет всё-таки лишила мечника головы, откидывая её в дальний конец комнаты, словно арбуз. Два соратника пытались проткнуть крылья и один оставил в перепонке пару дырок. Только пока они этим занимались, под ногами образовались печати. И как только Суккуба до конца прочитала заклинание, оба страдальца отправились в Эофол прямым рейсом. Страшно подумать, с какой радостью в Ик-Тарсе встретят две живые души и что с ними сделают.
Потирая проткнутое крыло, Джезебет быстро схватила лабораторный журнал и небольшое существо в банке, которое можно было унести под мышкой и не расхреначить в дороге. Оставалось решить судьбу последнего участника. Старого Хью, который сейчас в ужасе держался за меч, в надежде, что кусок стали его спасёт. И как бы не хотелось сохранить жизнь, Джезебет понимала, что слишком ранние вопросы о том, что в поместье приходила Суккуба и спёрла книжку, заставят похитителей подготовиться в виде защитных печатей. Впрочем, был и третий путь
— Старина Хью, ты был добр ко мне. Поэтому я оставлю твою жизнь. Но, как известно, есть нюанс... — Джезебет прошептала заклинание из родной магии огня, заставляя рассудок бедолаги Хью треснуть окончательно. Заодно, в приступе безумия, тот разрушит заготовки в поместье. Старое доброе бешенство... И да, ловко выпрыгивая в окно и планируя на крыльях подальше от поместья, Джезебет не удержалась, чтобы самодовольно не рассмеяться. Оставалось найти Мора и поделиться с ним информацией
1d100: (66) = 66 - по интеллекту. Колдуем на Хью бешенство, чтобы тот двинулся кукушечкой и даже при пытках его признали ебанутым. А если лабораторию добьёт - вообще песня
Пыточная часть достаточно быстро закончилась. Бледный, как оказалось, был абсолютно не устойчив к пыткам и выложил грязное бельё Зеба, как на духу. И про Серафимку. И про их следующее свидание. Нужно было что-то делать. Сидя на троне и накручивая локон на кулак, пока Клякса обрабатывала дырку от меча на крыле, Джезебет упорно придумывала, как из этого выйти победительницей. Попереть в лоб на Серафимку - о, нет. Во-первых, ангельские ножички убивают демонов безвозвратно и с 50% дополнительным уроном. Во-вторых, ангельский, а уж тем более, архангельский и серафимский арсенал заклинаний достаточно обширен, чтобы получить "Святым Словом" в лицо. Значит, нужно было заняться дипломатией. Очередная возлюбленная парочка, которая в силу обстоятельств не могла быть вместе. Предавать верховный план за так Аврелия не согласится. Зебу наверх тоже нельзя. Значит, нужно найти территорию, где ни Люций пятый, ни Белая Лилия не будут иметь достаточных полномочий, чтобы кошмарить этих двоих. От того, как резко щёлкнула мысль в голове Джезебет, та подскочила, сшибив Кляксу крылом. И снова, взмахнув уже целыми, Джезебет полетела к себе, что-то бурча про "Перетащить стол, печати Еноха и на троих"
На верхнем плане
К своеобразной свиданке всё было готово. Треугольный стол, на котором заботливо были начерчены печати Еноха человеческой кровью(как вовремя Джез забрала себе двух мечников. Крови как раз хватило в тютельку). Против Зеба у Джезебет на столе лежал кастет из фламберга, но пока что лежал. А сам стол был накрыт в лучших традициях Эофола. Запарившись и попросив милашку Изерольх в том, чтобы та сделала пару деликатесов нижнего плана, в виде запечённой наги в соусе Ик-Тарс-Тарс, стейк из зелёного дракона, маринованный в пепле огненной птицы. И, конечно же, бутылочку Эшвальдского полусладкого. Из кубка!
Зеб, пришедший на встречу с Аврелией, сначала обомлел. Мало того, что о его романе кто-то прознал, так ещё и это была сучка Джезебет, намарафетившаяся в пепельный макияж, и натянув на себя жакет из кожи Кошмара. И готично подкрасившая глаза и губы.
—...прежде чем кинуться на меня, в твоих интересах меня выслушать. Подраться успеем. И Аврельке можешь уже сказать, чтобы прекратила засветляться, вонь парфюма "Елей №5" не скрыть никакой магией.
После чего, с ярким светом, Серафимка показалась по другую сторону стола. Выдохнув, Джезебет руками пригласила парочку за стол
— Предупреждаю, стол обложен печатями Еноха. Если кто-то из вас схватится за нож, фламберг или начнёт колдовать втихаря - я печать активирую и мы расходимся несолоно хлебавши. А теперь, к делу. Но перед этим... — Джезебет разлила вино по кубкам и поставила на троих
—...ну ты совсем головой не думаешь? Таскать почту на верхние планы нашей доставкой. Не учили чтоли использовать мир смертных? Скелеты Дейи вообще идеальный варинт, лишнего не спросит, никому не растрепет. В отличие от Бледного, но это так, лирика! Ты, Аврелия, не мой типаж, и парфюм у тебя слишком противный, но всё тем не менее, не стесняйся. У серафимов жопа от лишнего куска мяса не вымахает. — переключаясь между парочкой, Джезебет не давала перехватить словестную инициативу
—...итак, плоды запретной любви. Вашу страшную тайну пока что знаю только я и Клякса. Клякса максимально лояльна мне, поэтому, если по каким-то причинам я отсюда не доберусь, почта уйдёт всем "высшим". Но никому из нас это не нужно, правда? — отхлебнув из кубка и тяпнув себе кусочек наги, Владычица Бездны продолжила свой монолог
—...у меня к вам поистине дьявольское предложение. Есть один остров, который не является ни Юрисдикцией Эофола, ни Юрисдикцией верхов. Хотя, технически, он относится к границам нашего плана в Эрафии, но последнее время там явно выражается сепаратизм. Да-да, это островочек Мора. У меня к вам есть отличное предложение. Если вдруг, вам надоело прятаться под кустиками, устраивать свиданки перебежками и беситься из-за этого - отдельный остров, где никто вас не будет задалбывать - отличное решение. Живите, радуйтесь. Плодите Нефелимов. В такую срань не заглянет ни Люций Пятый, ни ваше верховенство. Как всегда, есть небольшой нюанс, сейчас на острове шерудит Трезор со своей армией, выкуривая остатки армии Мора. Но Зеб, разве это не шикарная возможность выпустить пар, обиду на меня за украденный кубок и побитого денщина, задорно рубая лучших карателей Эофола на глазах у возлюбленной? Да и Серафимочка может хорошо так фламбергом развлечься. А после хорошей битвы кровать ломается только в путь... — хитро подмигнула Аврелии Джезебет, обмакивая эссенцию огненного элементаля в шоколад
—...скажете Мору, что вы от меня, я ему также пошлю почту. Поможете ему шлёпнуть Трезора с его шавками. И получайте бесконечное удовольствие от совместной жизни на отдельном уголочке контитента, где ни одна шваль вас не побеспокоит. Думайте...
Таталия
Сложившаяся ситуация казалась Эдвину безвыходной. Впрочем, зеленокожие сами пошли на провокацию, а значит и честное столкновение вряд ли приведёт к дипломатическому скандалу (если подобные высокопарные слова вообще применимы к змеелюдам). Смотря в глаза разъярённого ящера, Эдвин начал произносить подзабывшиеся за долгие годы без практики слова заклинания. На счастье, над «Уроборосом» в это время шёл проливной дождь. Змеелюды хоть и были злы как никогда, но страх перед искрами, вылетавшими из рук Эдвина, заставлял их оставаться неподвижными. Архимаг успел выкрикнуть:
— Солдаты, атакуем!
И немногочисленный отряд гвардейцев Его Величества бросился в бой. Опешившие от такой наглости змеелюды вскоре начали отбиваться и теснить солдат. В этот момент главарь разбойников набросился на Эдвина, оставшегося без защиты. Архимагу удалось выкрутить зелёному одну из рук, а затем направить в него первый разряд молнии. Спустя несколько секунд гордый оборванец уже лежал у ног Эдвина, сваренный в собственных доспехах. Это позволило магу присоединиться к гвардейцам, которые к тому времени уже изрядно натерпелись от плохо вооружённых, но не менее озлобленных ящеров. Весь бой продолжался не больше десятка минут, но когда последние зелёные бросили оружие и подняли руки, Эдвину казалось, будто он выпускал молнии не меньше суток. Подсчитав погибших, Архимаг приказал связать пленных, среди которых наверняка должны были быть и охранники «Уробороса», и допросить их насчёт недавних «гостей».
Ферридан
Автор письма, пожалуй, действительно был прав насчёт интеллектуальных способностей архимагов. Просто-напросто разобрать лингвограф — и решение будет как на ладони! И пока Брануиль днём и ночью тренировался в бассейне, а Алисия собирала очередной митинг за права джиннов, Эдвин решил созвать лучших специалистов Коллегии в области магической техники. После нескольких часов оживлённых обсуждений был выбран компромиссный вариант, в результате которого техники рассчитывали получить два последних документа, которые должны были открыть глаза архимагов на планы заговорщиков.
1d100: (22) = 22
Книга + Коллегия
Ждать его ухода, чтобы проследить за ним, казалось хорошей идеей, но наблюдая за мужчиной у Шаэлин появилось любопытство к его личности. Он выглядел как тот, кто побывал сотнях историй за свою короткую жизнь. Древняя любила таких людей. Или, вернее сказать, ей нравилось их отношение к жизни, к этому дарованному мигу посреди вечности.
Как только мужчина сел за игральный стол, Шаэлин присоединилась к игре. Ее опыт конкретно в этой карточной игре был невелик, но общий опыт игр за прошедшие столетия был огромен. От гномьих нард до одной из первых игр карточного типа "рогатого". Во всех них Шаэли достигла определенного уровня. Это позволило быстро исвоиться в игре, вспомнить правила и постараться не проиграться слишком быстро, чтобы было время поговорить с незнакомцем.
Часто здесь бываете?
Откуда вы?
Чем занимаетесь?
Я здесь первый раз, сопровождаю профессора, потом в Эрафию.
Ощущается ли в этих местах присутствие Эрафии?
Не подскажет ли еще пару увеселительных мест поблизости?
Знает увеселительные места в столице Эрафии?
>>866037
Друидов разделили и поочередно допрашивали уже в лесном управлении - деревянной крепости, втиснутой между четярься гигантскими дубами и сросшееся с ними. Опрошенных вновь собирали вместе уже в третьем помещении. Уран и ответственные существа выбрали троих самых подозрительных, о которых мало известно, и опросили о них всех друидов. Все показания пообещали оставить в тайне. Причем о старых, предусмотрительно спрашивали у более старых и менее подозрительных, надеясь услышать в ответ побольше.
Августу: Что знает о Сентябре?
Ноябрю: Что знает о Январе?
Сентябрю: Что знает о Мае?
Январю: Что знает о Апреле?
Февралю: Что знает о Январе
Маю: Что знает о Апреле?
Апрелю: Что знает о Сентябре?
1d100: (40) = 40 Плащ 5 vs 5
Последние отголоски электрических разрядов уступили место гнетущей тишине. Казалось, что воздух, насыщенный озоном, гарью от тлеющей одежды и сладковатым, тошнотворным запахом палёной плоти, перестал проводить звук. Эдвин, чувствуя, как дрожь от перенапряжения пробегает по предплечью, тяжело опёрся на боевой посох. Его усталый пристальный взор медленно скользил по остолбеневшей толпе перепуганного хулиганья и простых зевак. Когда же самый дерзкий агрессор, тот самый, что запекся в собственной оплавленной кольчуге, рухнул в придорожную канаву, боевой дух линчевателей разом угас, и все они бросились наутек, не разбирая дороги и затаптывая друг друга. К счастливому удивлению архимага, его люди отделались лишь ранами средней тяжести. Поистине, сама фортуна сегодня даровала им свою улыбку.
Опытные солдаты привыкли к тому, что высокие особы распоряжались ими как пешками, что любой другой вельможа на месте Эдвина удрал бы от греха подальше, а им приказал бы прикрывать свое отступление. Ещё недавно смотревшие на него с привычным для простых вояк скрытым презрением к очередной зажравшейся шишке и обузе, теперь они не смогли устоять перед порывом восторга, не как к равному себе, а как к лидеру. Седой ветеран с обломком дротика в плече сделал шаг вперёд. Его голос, обычно грубый и резкий, дрогнул:
— Ваша милость... — начал он, но слова застряли в горле.
Стоявшие сзади, не в силах сдержать переполнявшие их чувства, подхватили явно не ожидавшего такого поворота архимага и под победные крики «ГРО МО МУЖ! ГРО МО МУЖ!» трижды, насколько хватило сил, взметнули его в ночное дождливое небо.
Хоть это и было в определенном смысле грубым нарушением субординации, Эдвин предпочел отнестись к нем снисходительно и в свою очередь похвалить солдат за мужество.
— Хоть нам и посчастливилось выбраться из этой передряги живыми, впредь следует быть осмотрительнее. Кто бы мог подумать, что за третьим гужевым кольцом авторитет короны стремится к нулю... Выпьем за нашу удачу позднее. Сейчас долг велит нам не терять времени. Вяжите пленных, в первую очередь забившегося под телегу подранка с обугленным хвостом. К нему есть несколько важных вопросов.
Вскоре бордельного вышибалу с расквашенным носом швырнули в стог сена в ближайшем амбаре. Не пострадавшие гвардейцы оцепили периметр и зорко следили за обстановкой, остальные помогали друг другу обрабатывать раны, разорвав мундиры на импровизированные бинты, да глотали на всякий случай антидот — скорее затем, чтобы спирт из этих настоев приглушил адреналиновый шок.
Архимаг, хоть и вернул себе былое хладнокровие, чувствовал, что его толерантность к колориту местной цивилизации иссякла. В ответ на визгливое отпирательство пленного он не стал тратить время на угрозы, а лишь высек слепящую электрическую дугу между навершием посоха и пальцем, щёлкнувшим у самого носа скользкой твари. Жест вышел несколько театральным, но зато сработал лучше любых увещеваний. Узкие вертикальные зрачки ящера расширились от животного ужаса, а раздвоенный язык развязался сам собой:
— Один клиент, из частых... Я видел, как он смеху ради развлекает девок фокусами — монетки из-за уха, летающие горшки, лягушки под юбками, все такое. Поди, тот которого вы ищете?
— Где еще я могу его найти? После сегодняшнего дежурить у борделя будет не с руки.
— В «Желтой Хляби»! — прошипел ящер, вжимаясь в скирду сена. — Притон на левом берегу Буроводной где зависают обдолбанные. Он часто был под кайфом похлеще змеелиста, такой лишь там подают. Клянусь, больше ничего не знаю, я кто по-твоему: крестный отец мафии или шестерка уличная?!
Вибрация воздуха ослабла. Эдвин медленно опустил посох, раздумывая, как поступить с нежелательным свидетелем и как разыграть партию дальше.
Эдвин предусмотрительно организовал расшифровку содержимого лингвографа таким образом, чтобы конечные документы попали в руки только к нему — и, как оказалось, не зря.
=== Трактат о природе титанов ===
Кульминацией эпохи Войны Кровавого Рассвета в истории Бракады стала осада Селестии. В самый роковой момент, когда казалось, что первая столица эрафийских пионеров обречена пасть под натиском бесчисленной орочьей орды, случилось чудо, легенды о котором живы и поныне. С вершин Трескучих Хребтов, сотрясенных раскатами грома неслыханной доселе мощи, снизошли семь величественных исполинов, закованных в гранитные латы. Их гнев обрушился на легионы орков ослепительными бичами молний, обращая поле боя в сплошное пепелище. Казалось, сами небеса даровали свою милость осажденным колонистам.
Какова же истинная природа этих мифических колоссов, прозванных впоследствие титанами? Что за причудливый синтез магии и технологии позволил вдохнуть жизнь в гранит и наделить его властью над стихией воздуха? Секрет этот терзал умы величайших ученых Бракады на протяжении всех последующих столетий, однако, несмотря на все их усилия, так и остался утерянным. Автор едва ли сможет присовокупить к сим тщетным потугам ничего, что ранее уже не было бы предметом научных диспутов, а считает своей задачей систематизировать эти знания.
...
В среде самых авторитетных магов сложились некоторые, пусть и умозрительные, но почитаемые ныне весьма вероятными, теории. Первая из них объясняет разумность титанов и их способность к стихийной магии тем, что в каждом из этих существ была особым образом заключена бессмертная душа одного из семи Архонтов, первых архимагов. Этим, помимо своих габаритов, титан отличен от голема, коего при должной подготовке способен создать любой современный чародей. Если голем — суть лишённый какой бы то ни было воли автоматон, следующий примитивным поведенческим алгоритмам и командам вроде «защищать» или «нападать», то титан есть симбиоз совершенного физического сосуда и могущественного сознания, способного им управлять.
...
Сколь бы ни было велико сие творение, оно, по-видимому, не было лишено и весомых недостатков. Постоянное поддержание активности титанов должно было бы требовать поистине бесконечного источника магической энергии. Нет никакого другого объяснения тому, что после разгрома Крюлодской орды Ассамблея архимагов пошла на фактическую консервацию титанов в Заоблачном Храме, где и по сей день могучее воинство спит вечным сном, дожидаясь той роковой минуты, когда их творцы сочтут, что над их миром нависла смертельная опасность. Предположительно, помимо сугубо прикладных причин, заключенные в титанах архонты добровольно приняли такое решение, дабы полностью изолировать себя, как сверхоружие, от амбиций, алчности и междоусобиц, так свойственных власть имущим. Таким образом, они покрыли себя вечной славой и обрели бессмертие, но заплатили за это вечным пленом.
Абу Халиф ибн Фаррах, старший архивариус.
=== Отрывок из письма к архивариусу ===
Знай, старый друг, что в своем «Трактате...» тебе почти удалось схватить истину за руку. Я проведу тебя за кулисы, ибо дни мои сочтены, а совесть требует передать мое мрачное свидетельство.
Вопреки напыщенным официальным хроникам, величайшей ложью в нашей истории является миф о единодушном согласии Семерых. Не все Архонты были столь дальновидны и самоотверженны. Один из них, чье имя принято по возможности упоминать как можно реже и кого посвященным предписано называть не иначе как «Падший», воспротивился решению о Летаргии.
В сохранившемся фрагменте его речи, который я, рискуя положением, дерзаю здесь процитировать, он проповедовал: «Мы — венец творения! Мы превзошли саму смерть! И вы хотите добровольно заточить себя в затхлом саркофаге, пока мир за стенами Храма будет и дальше погружаться в безумие и ничтожные распри? Нет! Это не мудрость, это малодушие. Наш долг — не спать, а править и насаждать свою волю среди неразумных! Наше слово должно стать законом для всех известных земель и народов, дабы установить наконец вечный и нерушимый порядок и процветание! Не думайте про источник энергии, мы добудем ее любой ценой, если потребуется — силой!».
Мощь его была поистине несокрушимой, ибо он всегда был первым среди равных. Когда уговоры и доводы разума иссякли, среди титанов вспыхнула битва, столь ужасная, что сами небеса, как гласят обрывочные записи, «источали кровавые слезы». По счастью, протекала она у подножия Заоблачного Храма, и лишь потому не сохранила множества нежелательных свидетелей. Шестеро против одного — и лишь ценой невероятных усилий, обративших небо над Храмом в сплошное пламя, им удалось одолеть мятежника. Искалеченные останки его гранитного корпуса рухнули в волны Срединного Моря с небесной глыбы, на которой покоился Храм.
Представь себе: многократные тайные поиски не увенчались успехом — никаких следов Падшего обнаружено не было. Наш политический истеблишмент считает его уничтоженным. Я же, исходя из того, что гласят скудные летописи, склонен считать, что где-то там, в холоде и мраке морских глубин, в искореженных заиленных обломках до сих пор может тлеть искра его сознания.
Теперь ты знаешь все, мой наследник. Истинная мощь всегда таит в себе семя тирании, а вуаль пафосного официоза подчас скрывает великую ложь. Будь мудр, распоряжаясь этим знанием.
Веридий Клемент, твой робкий предтеча.
Морской волк, представившийся как Орландо Веласкес, оказался на удивление открытым и приятным собеседником. Какое-то время он ненавязчиво приглядывался к необычной гостье, затем сам подошёл к её столику с лёгким поклоном и вежливым предложением своей компании «яркому цветку в этом тусклом болоте». Несколько партий в кости были подобны предварительным ласкам, когда же дело дошло до преферанса, страсти изрядно накалились. Сначала Шаэлин везло, Орландо же больше изучал её поведение, нежели следил за картами. Если он и поддавался, то делал это совершенно не демонстративно. Под конец же, когда азарт достиг апогея, взял верх с хладнокровной виртуозностью, в котором угадывался богатый опыт и мастерство блефа. Сумма проигрыша, впрочем, оказалась скорее символической. Мужчина охотно поддержал светский диалог.
>Часто здесь бываете?
откинувшись на спинку стула
— Чаще, чем хотелось бы. Надеюсь, вскоре покинуть эти места надолго, если не навсегда.
>Откуда вы?
с лёгкой, хорошо отрепетированной грустью
— C «Мокрой крысы», хах. "Где это?" — вопрос неверный, верный — "что?". Дряная галера и первые воспоминания круглой сироты, чьими игрушками надолго стали ведро со шваброй. Сегодня я вольный странник.
>Чем занимаетесь?
широко улыбаясь
— Ни в чём себе не отказываю.
>Я здесь первый раз, сопровождаю профессора, потом в Эрафию.
прищурившись
— Вот как. Кто этот профессор, что он забыл в такой дыре и почему он нуждается в сопровождении хрупкой девушки, а не пары крепких мордоворотов?
>Ощущается ли в этих местах присутствие Эрафии?
равнодушно
— Когда-то эти земли принадлежали одному разорившемуся эрафийскому лорду. Он настолько увяз в долгах, что вынужден был передать половину своего феода во владение Змеиному Банку, а тот выставил его на аукцион. Выкупившие эту долю таталийские гангстеры довольно быстро выжили беднягу с остатков его владений и теперь всецело заправляют здешней анархистской вольницей. Что это значит на практике? Если у вас украли гуся, то обращаться за помощью к местному шерифу бесполезно — последнего, кто рискнул занять эту должность, нашли в болоте с ядовитым дротиком в глазнице. С другой стороны, по этой же причине вам не нужно беспокоиться о налогах. Аборигены свыклись с таким положением вещей; «Уроборос» и прочие тёмные промыслы дают возможность каждому заработать на хлеб, пусть и не самым безопасным способом. Так что присутствие Эрафии здесь ощущается лишь в том смысле, что, как и вся остальная некогда могучая империя, её периферия теперь ползуче поглощается более предприимчивыми и жадными до жизни игроками.
>Не подскажет ли еще пару увеселительных мест поблизости?
скептически
— Опасных — сколько угодно, увеселительнее этого — только дом восходящего Солнца, если вы понимаете, о чём я.
>Знает увеселительные места в столице Эрафии?
с оживлением
— Сколько угодно!
Независимо от цели своего визита я всегда посещаю баню «Шёпот Русалки». Это настоящее посольство самого милостивого бога на земле. Иногда специально делаю крюк до Стедвика, даже если дел особых не предвидится.
Из таверн смело рекомендую «Жаркую печку». Гномиха, что ею владеет, печёт отменные рыбные и грибные пироги, и с выпивкой порядок.
Я слишком приземлен, чтобы оценивать достоинства театра как искусства, но если вам он близок — загляните в «Проксимикон». Девицы и мужчины там подобны античным богам, и просто наблюдать за ними — одно удовольствие.
В Зеленом Квартале есть «Лавка Сновидений». Старый алхимик, что ею заведует, показывает сны на заказ. Не спрашивайте, как это работает, но если мечтали полетать на драконе или побывать на свидании с королевичем — стоит попробовать.
Попасть в «Немые Зеркала» будет непросто, но я могу вам дать рекомендательное письмо. Это закрытый анонимный клуб по интересам, где можно навести знакомства с весьма могущественными людьми, конечно, если вам будет что предложить взамен.
Если вы не ханжа и хотите найти приключений на ночь — нет ничего лучше сети заведений мадам Клеви. Но будьте осторожны: она на коротком поводке у фараонов, что, впрочем, неизбежно при таком положении. Тем не менее, она обеспечивает настолько достойный уровень обслуживания, насколько это возможно.
Подумав, он добавил, немного бравируя и ухмыляясь про себя:
— Остерегайтесь бродячих цирков, говорят, что ими заправляют забубённые мошенники.
Прощаясь, капитан с изящным поклоном поцеловал ей руку.
— Благодарю за приятный вечер. Буду польщён, если вы не откажетесь составить мне компанию ещё раз, послезавтра. Затем мне предстоит долгая деловая командировка, потому едва ли нам представится еще один шанс. Что скажете?
...
Впечатления от в целом приятного и продуктивного вечера были всерьёз испорчены шайкой разбойников, подстерегавших Шаэлин в тёмном закоулке. По-видимому, наводку на «одинокую столичную богачку» ещё вчера дали их сообщники из числа гостей казино. Вид негодяев был настолько красноречивым, что, не дожидаясь вопросов про котлы, нимфа потянулась к засапожному метательному ножу.
Расследование по делу лесного маньяка порядком утомило Шаэлин. Помимо того что оно отвлекало её от не менее важных дел, само по себе общение с высокомерными упрямыми грубиянами, которым положено было быть образцами мудрости, трудно было назвать приятным. Но по крайней мере энтузиазм, с которым она взялась за решающий этап, не оставил равнодушными зверушек — теперь они смотрели на неё с прежней преданностью.
>Августу: Что знает о Сентябре?
— Закройте окно, пожалуйста. Разве вам не известно, что на юге живут камышовые люди, поклоняющиеся гигантскому камышовому Коту? Они наверняка отравили воздух!
>Ноябрю: Что знает о Январе?
— Это волевой, жёсткий человек, преданный нашим идеалам, но вместе с тем одержимый властью, в том числе контролем над Кругом. Остальных, кроме Тауриля и, может быть, Февраля, он ни в грош не ставит. Консервативен и противится любым реформам. Весьма конфликтный, последовательно подрывает авторитет Августа — не то чтобы незаслуженно, но уж очень беспардонно.
Вам наверняка известно, что многие горячие головы в АвЛи, с оглядкой на то, что вытворяют порой наши соседи, а также на общий политический расклад, подстрекают эльфов к подготовке к возможной войне — в случае если Эрафия продолжит скатываться в сепаратизм и беззаконие. Цель Января, в искренности которой я не сомневаюсь, — сохранить и укрепить сложившийся баланс сил, остаться верным нашим вековым клятвам и союзам. Противники упрекают его в малодушии, трусости, а кое-кто и в предательстве — с оглядкой на его, кхм, происхождение. При чём тут могут быть убийства животных? Спросите что полегче, дорогая моя.
>Сентябрю: Что знает о Мае?
— Он... он очень способный и достойный молодой человек... — нервно оглянувшись и вытерев обильно проступивший пот платком, он натужно выдыхает и прячет взгляд. — Хорошо-хорошо, я признаю, да, я брал деньги у его родителей, но исключительно на общее благо! Вы думаете, пергамент для ведения нашей корреспонденции бесплатный?
>Январю: Что знает о Апреле?
— Я знаю, что его богатенький отец зарядил мзду треклятому взяточнику Сентябрю, а тот не вынимает язык из задниц Августа и Ноября. Так этих малолетних идиотов и пропихнули в Круг. Всё это допустил полоумный Август, которому давно пора в дурдом.
Круг Друидов — это не место для карьеризма, как все этого не понимают? Перед нами стоят серьёзные вызовы, а вместо их решения мы занимаемся чёрт знает чем.
Это был ваш последний тупой вопрос, на который я великодушно ответил. Теперь я требую немедленно отпустить меня (остальных можете и попридержать), в противном случае вы пожалеете, клянусь. Или вы всерьёз считаете, что на вас не найдется управы? Что если завтра же вся эльфийская община в ваших владениях объявит о забастовке? А наши партнёры — торговый бойкот?
>Февралю: Что знает о Январе
— Не стану стучать легавой шлюхе.
>Маю: Что знает о Апреле?
— Он такой милашка. Интересно, как он ухаживает за своими кудрями? Они такие мягкие и пахнут жимолостью. Вам, кстати, тоже подошёл бы этот аромат. Не хотите встретиться как-нибудь вечером?
>Апрелю: Что знает о Сентябре?
— А это точно важное государственное учреждение? А то у моего отца в конюшне и то попросторнее. Может, вам ссудить денег на ремонт? Ваши аппетиты наверняка не настолько раздутые, как у Сентября. Конечно, ему как-то надо содержать свору его любовниц, но торговать своим положением?.. Признаться, я разочарован в этом дурацком Круге. На словах он представлялся мне элитным клубом для избранных, а на деле оказался домом престарелых сумасшедших резонёров.
Убеждаться в том, что «Бешенство» сработало как задумано, было некогда, и Джезебет ничего не оставалось, кроме как поспешно улететь через разбитое окно в северной башне. Прохладный октябрьский воздух приятно холодил разгоряченное в пылу драки тело, а запекшаяся на лице кровь поверженных врагов возбуждала в суккубе жажду новых приключений. Раздражало её лишь то, что разорванная бастардом стражника лучевая перепонка негативно влияла на общую аэродинамику полета. Конечно, ускоренная демоническая регенерация рано или поздно затянула бы рану, но, судя по обстановке, потребоваться это могло скорее рано, чем поздно.
Справедливо рассудив, что независимо от того, что в итоге разболтает Хьюго и поверят ли ему люди Бракенвуда, держаться оживленных дорог сейчас было бы небезопасно, с высоты своего полёта Джезебет присмотрела симпатичный прибрежный грот, где можно было спокойно перевести дух и изучить находки.
К её разочарованию, ни одна из них не обещала немедленного озарения. Анализ колбы с неизвестной тварью в мутном растворе при всём желании не представлялся возможным в полевых условиях, да и алхимия среди талантов суккуба не числилась. Журнал же, скрупулезно исписанный вдоль и поперек, как и положено записям самозванного сумасшедшего ученого, был зашифрован. Очевидным было одно: записи в нём велись с обоих концов, что явно указывало на то, что Малкольм вёл два параллельных эксперимента. Бесцельно пролистав их несколько раз, Джезебет внезапно ощутила, как сильно она проголодалась.
Охота выдалась азартной. Выследить стаю диких гусей на вечернем водопое, выждать, выбрать самоуверенно беспечного жирного селезня, подманить его, имитируя кряканье самки, в сплетённый из распущенной шнуровки корсета силок — во всём была своя первобытная прелесть, хотя банальная «магическая стрела» наверняка сэкономила бы массу времени и сил. Ощипывание, потрошение и обжигание тушки также оказалось на удивление медитативным занятием.
«Серафим меня побери, связаться с этими противными людишками, с их дурацкими интригами, вечными проблемами наследников королевств, которые всё равно рассыпятся в пыль через каких-то сто лет... Вечно они суетятся и всё усложняют. Почему нельзя действовать просто, как здесь и сейчас? Голоден — добудь жертву. Преследуют — найди укрытие. Не соображаешь в алхимии — спихни возню с мензурками на задрота», — лениво подумала она, с наслаждением вдыхая аромат зажаренного до хруста мяса. Оно оказалось жёстким, но до невозможности вкусным, как и положено дичи. Никакие деликатесы, которыми их угощали при дворе короля, не могли сравниться с этой простой первобытной трапезой.
Густая тишина грота была почти осязаемой, а нарушалась лишь равномерными пощечинами далекого прибоя и треском костра. Остаток вечера суккуб провела, любуясь танцующими языками пламени, а когда силы окончательно оставили её, ухватилась цепкими пальцами ног за корневище дуба под сводом пещеры, завернулась в крылья, как в плащ, и уснула вниз головой.
Ослепленный яростью демон резко вскочил из-за стола, хватаясь за эфес шпаги. Его массивное кресло, вырезанное из дорогущего багрового эбенового дерева, с оглушительным грохотом опрокинулось на каменный пол. Голос зазвучал низким, хриплым, почти звериным ревом, вонзающимся в самопроизвольно задрожавшие поджилки. Усиленный магией, он запросто мог парализовывать противников на поле боя, за что обладателя и ценили в войске Эофола:
— Ты! Ты, коварная, лживая дрянь! Ты действительно решила, что я поверю в эту детскую сказку?! Это ловушка, причём настолько очевидная, что от неё за версту несёт потной жопой твоей жирной надзирательницы! Сначала, чтобы выслужиться перед этой мразью, ты крадёшь Кубок, а теперь имеешь наглость шантажировать меня, Зебу'а'тура, и насмехаться над моими... над нашими... — он неловко запнулся, выбирая слова, чем выдал собственную слабость и неуверенность, но всё же продолжил, так и не осмелившись искренне проявить чувства. — Я вижу тебя насквозь!
Джезебет с трудом, но всё же подавила ту неконтролируемую паническую атаку, которую противник умел вызывать своим уникальным даром. Улыбка на ее лице лишь стала шире. Медленно, с картинным, чувственным наслаждением, словно театральная прима, она залпом допила прекрасное вино из хрустального кубка и посмотрела на него поверх зловещего блика его граней. Потянувшись и хрустнув лопатками, суккуб придирчиво поправила складки на белой перчатке и потянулась за кастетом. Не самый любимый цвет был избран ею сознательно — чтобы кровь из разбитой рожи, если бы до этого дошло, выгодно контрастировала с ним.
— Эх, попробовать стоило, хоть я и не слишком надеялась на благоразумие такого упёртого кретина, как ты. Право же, разгроханный тобой антикварный стул и то не стоил той выгоды, которую я извлекла бы из воображаемой тобой «ловушки». Гораздо проще было донести на вас куда следует и не морочить голову. Моя же сентиментальность меня когда-нибудь погубит. Что ж, раз собственная тупоголовость тебе дороже шанса на счастье — защищайся, и будь уверен, что твой хладный труп пойдет на харч моим гончим!
Между двумя непримиримыми врагами за мгновение до срабатывания печатей и малопредсказуемых последствий, подобно вспышке света, возникла хрупкая фигура возлюбленной Зеба. Её ослепительно белые крылья распахнулись, ограждая Джезебет, а до невозможного прекрасный мелодичный голос магическим образом заставил глупца отступить и опустить шпагу:
— Остановись!
Единственное слово, прозвучавшее ни как приказ, ни как мольба, а как непреодолимая воля самой реальности, её закон. Кровожадная усмешка на лице Джезебет на мгновение сменилась любопытством. Определенно, девица представляла собой весьма могущественное существо.
Всё внимание Аврелии же было сосредоточено на неуёмном кавалере. В её сияющих ультрамарином глазах не было упрёка — лишь бездна печали и решимость, способная сломить любые преграды.
— Десять лет. Десять лет мы бежим, скрываемся, проживаем свои судьбы так, как угодно всем, кроме нас самих. Я не знаю, что скрывается за этим странным спектаклем этой странной особы, но я знаю, что больше так продолжаться не может. По правде, я направлялась сюда с твердым намерением сказать тебе, что эта встреча должна стать или последней тайной, или последней вообще.
Она замолчала, дав ему прочувствовать тяжесть своих слов. В её осанке, в несгибаемости взгляда читалась простая и страшная истина: это был ультиматум, выношенный за долгие годы отчаяния и неопределенности. Уязвленный и пристыженный демон опустил голову и замямлил невнятные оправдания.
Джезебет зевнула. Вся эта мыльная опера внезапно начала действовать ей на нервы. В голове крутился один и тот же вопрос: «И в самом деле, почему я просто не накапала на эту чопорную расфуфыренную сучку? Импатий как раз навел справки об их лютой матроне. Я б посмотрела, как она запела, обритая налысо, в веригах и власянице. Ах да, точно, нужно ж выручать Сморчка... И где он взялся на мою голову?..». Вслух же она прервала затянувшееся выяснение отношений:
— Ну, вы тут это, разберитесь между собой, а у меня и без вас голова пухнет. Предложение пока в силе. И, сказать по правде, желание еще раз лицезреть ваши сопливые миниатюры у меня отсутствует. Если согласны — отчаливайте как можно скорее, а нет — пеняйте на себя. Чао!
...
Кабинет Верховного Изувера Максимуса был воплощением сдержанной роскоши: никакой вульгарной цыганщины вроде черепов и фонтанов лавы, лишь поглощающий свет гладко отполированный обсидиан, рубиновые инкрустации да бюст Люция V в терновом венце.
Джезебет в непривычно скромном для себя наряде, сохраняя маску почтительной невозмутимости, ожидала, пока прямой наместник архидьявола дочитывал её подробный многостраничный отчёт о проделанной работе.
— ...таким образом, после возвращения артефакта законной владелице (см. Приложение 1 с письмом Изельрох по этому поводу) и выплаты компенсаций (см. Приложение 2 со сметой расходов) второй стороне конфликта, порядок был успешно восстановлен, — закончил он вслух, затем бегло пролистал оба приложения и поднял на Джезебет взгляд, в котором не было ни одобрения, ни гнева — лишь холодная, всевидящая калькуляция. Протерев монокль, Максимус задумчиво продолжал:
— Задание, как ни странно, выполнено, хотя мы и сами не особо рассчитывали на успех. Остается лишь один вопрос: почему, скажите на милость, Зебу с недавних пор словно сквозь землю провалился? Кстати, как и твой приятель-ренегат Мор. И бывший однокурсник Ксерокс, ударившийся в некромантию. И та распутная девица, с которой вам поручалось внедриться в окружение мятежных лордов... Странная закономерность вырисовывается. Того гляди, и про меня когда-нибудь напишут «сходил в архив и не вернулся».
Джезебет подняла на него невинный взгляд трепещущей косули:
— Не могу знать, Ваша Жестокость, хоть разрази меня хор архангелов! При нашей последней встрече он излучал оптимизм и строил смелые планы на будущее! А что до Ксерокса, так виновные в его травле давно установлены и меня в их списке нет!
Повелитель несколько секунд молча изучал её, пытаясь найти хоть одну зацепку, хоть намёк на ложь.
— Что ж. Пока мы разбираемся с этим недоразумением, на тебя будет возложено временное управление имуществом и владениями Зеба. Проследи за порядком в его отсутствие. И вот еще что: задержись в столице ненадолго. Я тебя вызову.
Максимус отвёл взгляд, явно давая понять, что аудиенция окончена. Джезебет отвесила низкий поклон, скрывая торжествующую улыбку. Ничего себе! Владения Зеба! Лакомый кусок. Но что скрывалось за приказом оставаться? Об этом приходилось только догадываться.
Последняя судорога пробежала по телу отца Томаса, рассечённому надвое Гнилью в обугленном круге посреди творившегося хаоса. Толстый мельник, который в бою отзывался на кличку Пузо, не в силах вынести зрелища, рухнул на колени, его вырвало на ещё пульсировавший магической силой пентакль.
— Он убил его! Отец Томас... на кого ты оставил нас? Как всемогущие боги, которым ты велел служить, допустили всё это святотатство? — простонал обезумевший от горя боров с пудовыми кулаками. Слёзы злости и бессилия стояли у него в глазах.
Другой, тощий и долговязый бондарь, стиснув вилы, ринулся в новую атаку, но был милосердно отброшен в стог сена псионным толчком без последствий для здоровья.
— Кто ещё готов бросить вызов БОГУ?! — повторил демон, на этот раз вслух. Его устрашающий вид с занесённым над головой клинком, очерченный ареалом светящихся спор, недвусмысленно давал понять, что это проявление неповиновения было последним, что он готов снести.
Опешившие и окончательно деморализованные голодранцы попятились назад, оглядываясь и выбирая маршрут бегства, но вспыхнувшая за их спинами стена огня окончательно сломила их волю. Сбившись в кучу, все пятеро дрожали от ужаса, пока наконец самый молодой и трусливый из них не выступил вперёд, боязливо склоняя голову и моля о пощаде.
Товарищи тут же поспешили было одернуть его, но предатель лишь огрызнулся:
— Пропадите вы пропадом вместе со лживыми пастухами, что годами дурили нас, как безмозглых овец! Сегодня я узрел истинного Бога, потому что Бог — это не герой унылых басен, Бог — это наглядная сила! Бог не есть любовь, Бог есть ужас! — воодушевлённый собственным красноречием, он обернулся к новому повелителю. — О, Владыка, прими в дар мою ничтожную жизнь!
Безумная проповедь юнца, подобно яду, стремительно проникала в коллективное бессознательное. Пузо, аж поперхнувшийся сначала от ярости, затем нерешительно оглянулся на других. Долговязый снова сжал вилы до побелевших костяшек, но лишь затем, чтобы в сердцах отшвырнуть их в сторону. Стена пламени за их спинами так и плясала, отбрасывая тени на искажённые страхом лица.
Мор медленно опустил клинок. Огоньки в его жутких глазницах скользнули по дрожащему юноше, оценивая не столько рвение, сколько потенциал. Этот был податлив, как унавоженная почва, через которую можно прорастать дальше.
— Мудрое решение. Ты станешь первым апостолом и остриём моей воли!
Вторым сдался босяк с отвратной рожей, покрытой оспинами. Его вывод был весьма лаконичным и философским:
— Что ж... ужасный Бог, пожалуй, лучше, чем отсутствие всякого Бога. Повелевай и мной!
Один за другим, спотыкаясь о собственную гордость и страх, остальные также опустились на колени и принесли клятву верности.
Мор наблюдал за рождением своей первой паствы. Он поднял руку, и стена огня погасла, очерчивая дымящуюся границу между их старой и новой жизнью:
— Знайте, вы больше не рабы Страха — вы, оседлавшие его пророки, несущие зазнавшемуся миру сладостное заражение и тлен! Вы построите здесь новый, несокрушимый храм, величественнее и прекраснее прежнего, что примет новых адептов! Да пребудет с вами Порча!
Теперь, помимо ужаса и раболепия, в глазах новоявленных жрецов новой веры зажглось фанатичное рвение. Приказ восстановить храм был встречен с восторгом, не как наказание, а как величайшая милость, что наполняла их жалкое существование новым смыслом. На руины старой церкви они смотрели теперь не как на мрачное свидетельство надругательства над прежними идеалами, а как на горнило, из которого им предстоит выковать новые.
Напоследок новоявленный мессия подарил аколитам свой шлем, наказав употребить его для украшения Храма и почитать как великий артефакт.
Стратегическое положение осажденного подземелья ухудшалось с каждым днем. Войска инквизиции успешно провели испытания собранного огнемёта, который беспрепятственно был доставлен на остров пока заблудившиеся в тумане остатки грибного флота отчаянно лавировали пытаясь не взорвать друг друга. Эффективность оказалась чудовищной: в замкнутых пространствах его пламя буквально заползало в каждую щель, выжигая все на своем пути. Войска Мора, даже те, чьей муштрой занимались самые опытные демонические полководцы, выглядели деморализованными, а офицеры безынициативными, утратившими привычную для эофольцев жажду насилия. Робкую надежду вселяло лишь письмо от верной подруги с обещанием вскоре доставить некий сюрприз. До часа Х оставалось три дня и все указывало на то что спасти несчастных отступников может или чудо или по-настоящему дьявольский план.
5 столпов новой веры.
Мор удовлетворительно посмотрел на примкнувших к нему пятерых людей. Самомнение демона вновь подросло и приятным теплом разлилось по всему телу. Вручив шлем самому первому из павших перед ним ниц, новый Бог, подобно королям, достал меч и провёл акколаду.
— Хотя нет, апостолы это призраки той веры, что не смогла вам помочь. Той веры, что покинула ВАС в самый тёмный час. Той веры, что не защитила святое для НАС место. Вы будете столпами МОЕЙ веры. Теми, на ком всё держится, теми, кто будет просвещать новый последователей и следить за ними. Тебе, первый из признавших, быть первым столпом моей веры. Твоя главная цель, показывать людям КТО настоящий Бог и за кем стоит следовать. Ты первый свидетель божественности. - Мор посмотрел на Долговязого и, дождавшись когда тот встанет на колено, продолжил акколаду. - Усмирив свой гнев, ты показал что готов нести бремя второго столпа. Бремя того, кто будет наставлять людей, молиться за их веру и следить, как молятся они сами. - Очередь дошла до толстяка Пузо. Мор коротко кивнул на землю, дабы тот понял что от него хотят и продолжил. - За твой аппетит я назначу тебя третьим столпом. Твоя главная цель, соблюдение поста, наставление верующих и выращивание грибов с плесенью. Выбирай себе помощников с умом, твоя работа одна из самых важных. - Оставшиеся два человека уже стояли на коленях и их посвящение в столпы не заняло столь много времени. - Столп пожертвования. Ты должен объяснять людям что моя милость отнюдь не бескорыстна. В первую очередь я жду от вас результатов, как в вере, так и в поступках. Только те из вас, кто готов отдать свою жизнь во имя новой веры, будут достойны получить мою милость. Столп паломничества. Как самому нерешительному, я назначаю тебе наказание. Исследуй святые места религий, что очерняют земли, неси людям правду, брось споры истинной веры там, где её нет и пусть она прорастёт всюду, подобно мицелию. Тех же, кто услышит твои слова, отправляй в этот храм. Нам нельзя просто так рассредотачивать силы тех, кто узрел.
Закончив с речью, Мор аккуратно извлёк из-за пазухи два мешочка со спорами и выдал их Пузо и столпу паломничества. Повернув своё лицо в сторону карт таро, Мор оскалился. Приблизиться на шаг ближе к похитителям не сильно то и удалось, а анализ карт предстоял долгий и рассудительный. Сейчас и только сейчас последователи могли показать на что они действительно способны, отринув тот самый Страх окончательно.
Харизма. Молчание - золото. Информация о похитителях. 5 vs 4 1d100: (97) = 97
Новые лица - новые решения.
Вернувшись на остров, после блистательного успеха по основанию религии имени себя, Мор тут же вскипел. Если на людском континенте его преследовали скорее успехи, особенно в последнее время, то без ручного управления островом, последний превратился едва ли не в полноценный аванпост Эофола, чего демон допустить не мог, ведь это сильно ударило бы по его самооценке. Увы, казнить виноватых Мор не мог, ведь часть из них была уже мертва руками псов инквизиции, а другая была слишком важна здесь и сейчас. Зато пришли добрые вести от Джезебет, вместе с Зебом и... Ангельским отродьем. Что же, терпеть такое соседство, учитывая выгоды которые можно было извлечь, было по силам демону. Встретив новых поселенцев, Мор кратно указал на ситуацию и предоставил Зебу возможность показать себя во всей красе. В конце-концов, если он ничего не добьётся, то и жить ему будет негде.
Плащ. Свиток Зеба. Диверсия огнемёта. 5 vs 7 1d100: (92) = 92
Сильварин: проверка зельем.
Загадка: можно ли психопату-маньяку-убийце затеряться в небольшой компании? Ответ: можно, если это друиды Сильварина. Трудно найти сборище более злобных, жадных, мстительных и злопамятных интриганов. Можно было сразу начинать искать среди них, безо всяких там улик и экспертиз. Лучшим решением было бы пожалуй посадить их всех сразу, пока не натворили бед, или сослать на остров Плесени. Гадство, гнидство, подлость, халатность, подстава, подкуп, сплетня, клевета. Много ли смысла поймать среди них одного, и оставить остальных на постах, чтобы они оказывали разрушительное дейс вие на порядок и устои Сильварина, сложившиеся столетиями?
После долгих рассуждений, нимфа приняла решение испытать зельем троих самых явных и опасных с виду подозреваемых, хотя понимала, что убийца хитер, и возможно спрячется за маской наивного и чувственного романтика вроде Мая.
Для проверки зелье дали
Августу - ввиду его неадекватности на старости лет
Февралю - он уже серьезно преступал законы джунглей ранее и настроен крайне агрессивно
Апрелю - пренебрежительное отношение к братьям меньшим и правящим Сильварином делает его одним из первых подозреваемых
Остальным дали лжезелье, созданное Треногом и очень похожее на настоящее. Исход теста может быть самым неожиданным, поэтому вокруг зала организовали плотное кольцо охраны из энтов и зверей, в том числе и в воздухе. Всех прошедших испытание отпустят, но если убийца не будет найдет, Шаэлин останется только добиваться переформирования совета.
>>866631
Таталийский гамбит.
Из разговора со странником стало ясно, что он явно причастен к похищению принца. Или побегу? И вскоре намерен сбежать и сам, причем надолго. Ломая носы и выбивая зубы грабителям в подворотне, Шаэлин никак не могла решить кем был тот мужчина для Гидеона. Если враг, то почему просто не убил его при первой возможности и не бросил безжизненное тело в пригороде? Выкуп тоже не требовали. Выходит его просто увозили подальше из Эрафии. И увозили морем, причем одним из тех портов, куда может без особых проверок причалить любое судно. И, если послезавтра последний шанс увидеться с Орландо, то их судно уже может стоять в порту и готовиться к долгому путешествию.
Сначала Шаэлин хотела проследить за искателем приключений, но решила поверить его словам о том, что они смогут снова встретиться послезавтра. Значит еще будет возможность. А значит пока можно как следует отдохнуть в снятой комнате. Ничто не могло помешать Шаэлин выспаться. Сон для нее был таким же контролируемым процессом как танец, плавание в бурноводной реке или занятие любовью. Крики под окном, шум с первого этажа, музыка или драка были ею услышаны, но она лиль слегка повела пушистым ухом и улыбнулась в ответ, продолжая видеть сны о спелых лесных ягодах.
Ранним утром Шаэлин уже направлялась в порт. Имеющееся время она решила потратить на изучение кораблей у причала. Есть ли среди них подозрительные, готовящиеся в долгому пути послезавтра ночью или следующим днем? Может есть корабли с дурной славой или с цирковыми на борту? А может сразу с принцами? Конечно глупо было бы спрашивать такое, хотя Шаэлин была уверена, что грезящий о морских странствиях принц уже наверняка находился бы на корабле, будь он похищен по своей воле. А если не по своей, то где как не на корабле надеждее всего держать такого пленника? И погрузка продовольствия, если она идет, должна бросаться в глаза. И, если цирковым силачам есть занятие в порту, то это непременно таскание тяжестей. А если уж попадется сам Орландо, то и гадать не придется.
Под предлогом поиска попутного судна, Шаэлин провела полдня у причалов, у здания начальника порта и в портовой корчме. Она общалась с усталыми грузчиками, вредными управляющими, нахалтными чайками и пьяными матросами.
1d100: (33) = 33 Харизма 6 против 3
«Сплетни в этой дыре, поди, разлетаются быстрее, чем мошкара», — невесело подумал архимаг. А значит, выдвигаться надо было как можно раньше, ведь вскоре здешние вожди узнают о богатых эрафийцах, которые бродят по болотам и так и ждут, чтобы их обозы разграбили. После короткой и нервной ночёвки в домах местных жителей Эдвин приказал раненым отправляться обратно в Эрафию, заодно отправив с ними пару наиболее заметных офицеров. Собрав оставшихся, он наказал вести себя как можно более тихо и спрятать оружие. Наконец, значительно поредевший отряд отправился в путь. Перед гвардейцами вновь предстали уже изрядно надоевшие грязь, ливень и сосны. Интересно, в этих краях вообще бывают солнечные дни? Спустя пару дней пути измождённые солдаты внезапно увидели перед собой группу идущих впереди людей. Особенно среди них выделялся бородатый мужчина в каких-то лохмотьях. Именно он заговорил первым:
— Мир вам, добрые люди! Вид у вас не лучший, даже ежели с нами сравнивать. Небось, по царским делам от самой столицы топаете? Только нечего тут и думать, одно ясно: житья людям в этих краях нет и не будет!
— И что же с вами случилось? — поинтересовался Эдвин.
— Горе! Деревню нашу неделю назад сожгли змеелюды. Местный князёк Кхас'фазакх решил, что мы утаили от него зерно с последнего урожая, вот и решил отыграться! А мы ведь люди честные, нам самим есть нечего. Да и что можно вырастить, когда дожди поливают вот уже два месяца без перерыва? Проклята эта земля, точно говорю, проклята...
— И куда же вы держите путь?
— Ясное дело куда, в Эрафию. Слыхали мы, что и там сейчас жизнь не сахар, но уж убивать нас там точно никто не станет.
На этом беседа и была окончена. Архимаг распорядился отдать небольшую часть припасов беженцам и приказал двигаться дальше. Ни одной заставы, или хоть сколько-нибудь укреплённого поселения им так и не встретилось. Видимо, здесь зеленокожие уже давно чувствовали себя как дома. Чешуйчатые оборванцы разглядывали обозы с тупым любопытством, отпускали анекдоты на своём чудном языке, сами же над ними гоготали и провожали путников взглядом. После ещё суток пути перед гвардейцами предстала река Буроводная, а за мостом через неё виднелось противного вида здание, слепленное из гнилых зеленеющих досок. Наверняка, это и есть «Жёлтая хлябь». Разбив лагерь недалеко от притона, архимаг облачился в простую одежду, надел маску и отправился ко входу. Вороватого вида орк, стоявший у дверей, вопросительно посмотрел на старика и сразу перешёл к делу:
— Деньги есть?
— А как же.
— Тогда гони три золотых. Это плата входа, выход — без платы. Ну, без платы, если сам доползать хорошо смогёшь, га-га-га!
Вручив деньги охраннику, Эдвин вошёл в задымлённое помещение почти незамеченным, присел на одно из свободных мест и стал осматривать помещение, ожидая торговцев, шнырявших тут и там в поисках платёжеспособных клиентов и толкавших им же свою дрянь.
1d100: (61) = 61
Восприятие
Ферридан
Расшифрованные сообщения произвели на архимагов шокирующее впечатление. Теперь стало ясно, что под угрозой находится само существование Ферридана, если не всей Бракады разом. Титаны — древние воины, вызывавшие трепет и ужас раньше, ныне превратились лишь в страшилку для непослушных детей. Если сектанты разбудят Падшего, то сопротивление будет практические бесполезно: маги Коллегии и городское ополчение будут словно муравьи, пытающиеся остановить садовника. В панике перед будущими испытаниями был предложен крайне смелый и рискованный шаг: отправиться на поиски Заоблачного Храма, не менее легендарного, чем сами титаны. В условиях строгой секретности из Зольтенбрау были приглашены несколько гениальных инженеров. Лучших, как они уверяли сами, среди золотых гномов и среди гномов вообще. Естественно, их работа обошлась Коллегии в круглую сумму.
После долгих совещаний гномы решили создать для «воздушной охоты» невиданный ранее аппарат — огромный шар, целиком наполненный гелием, приводимый в движение моторами на магической энергии. Так как проект был совершенно секретным, ни один человек из городских мануфактур не имел представления о том, для чего на самом деле они работают. Официальная версия гласила, что необходимо создать воздушные шары для празднования очередного юбилея Коллегии. Вскоре аппарат был подготовлен и размещён в пустыне вдали от Ферридана, чтобы не смущать жителей и не давать наводок лямбдовцам.
Эдвин сел в него вместе с одним из гномских инженеров, Раймундом. Зашипев и качнувшись, чудовищная машина начала подниматься ввысь. Хохочущий Раймунд заявил, что им предстоит подняться выше облаков, не зря ведь храм назвали Заоблачным. Эдвин посильнее вжался в кресло и мысленно обматерил себя за то, что ранее одобрил эту гномскую затею.
1d100: (60) = 60
Книга
Последние лучи уже прохладного октябрьского солнца, прощаясь, просачивались сквозь могучие кроны исполинских дубов, окрашивая поляну у Вещего Камня в уютный багрянец. Лобное место — сердце Сильварина, где Лес не раз выносил свой строгий приговор — сегодня было оплетено непроходимой стеной из огненного шиповника, взращённого за одни сутки магией земли. В сизой дымчатой выси над ним, рассекая звенящие небеса, кружила эскадрилья элитных эльфийских наездниц на белоснежных пегасах. В бликующей мифриловой броне, с кавалерийскими палашами, они были живым воплощением неотвратимости грядущего возмездия на случай если кому-то из друидов пришла бы в голову затея спастись бегством в небе. Порядок на земле обеспечивали энты-приставы и оживлённая ватага зверья, в которой сегодня были заодно даже волки и зайцы. Следственный эксперимент по делу об убийствах подходил к своей рискованной кульминации, не последнюю роль в которой призван был сыграть блеф.
Ветерок игриво трепал волосы Шаэлин, в это время года принявших медный оттенок, но выражение её лица оставалось суровым, подобным граниту из которого был сложен лесной амфитеатр.
«Сегодня Сильварин узнает позорное имя живодёра, — её звонкий, резкий, дрожащий от негодования голос разрезал установившуюся после поднятой руки тишину. Она обернулась к семерым друидам позади себя. — Лес не прощает тех, кто пьёт кровь ради забавы, а не ради выживания. Сила, что укрывает вас в обличье зверя, сегодня же его и сорвёт. Никто не покинет это место, пока правда не восторжествует».
Нимфа кивнула юному расторопному энту, тот выкатил вперёд коляску с парализованным Ноябрем. Как выдающийся знахарь и травник, обладающий безоговорочным авторитетом среди коллег, он подтвердил, что зелье Тренога, на основе найденной на трупах слюны изверга, было изготовлено по всем правилам и непременно вступит в реакцию со слюной анимага в человеческой форме. Вероятность какой-либо подтасовки, симуляции, возможности подавить эффект он отмёл (то, что лишь три дозы из шести были настоящими, удалось благополучно скрыть)
Тихий одобрительный гул пронёсся среди животных. Среди друидов же поднялось ожидаемое волнение.
Первым по старшинству должен был выйти Август, но вместо этого полоумный старик встал на голову, задрал ноги кверху и исполнил странный танец под аккомпанемент взыгравшего кишечника и странных горловых йодлей.
«Позвольте мне?» — сконфуженно прошептал Ноябрь. Подкатившись к товарищу, он склонился над ним и долго, терпеливо увещевал того на понятном только им двоим языке. Наконец, цель была достигнута и Август покорно испил зелье. И оказался чист, если не брать во внимание последствий резкого приступа поноса — побочного эффекта, о котором предупреждал Треног.
Настала очередь Сентября. От самоуверенности солидного богатого мужчины не осталось и следа, сейчас он напоминал роженицу на сносях. Нервно вытирая платком вспотевший лоб, заикаясь и кусая ногти, он промямлил:
«Нет, в самом деле, ну нельзя же во всём полагаться на алхимию! Достаточно ошибиться на один грамм, чтобы результат вышел ложноположительным, и наоборот! А что если у меня аллергия на неназванные, между прочим, ингредиенты? А? Кто ответит за испорченную репутацию, кто вернёт доброе имя?»
Ответом ему послужило лишь накаляющееся нетерпеливое молчание. Услышав за спиной хруст дубовых кулаков, он понял, что отступать некуда, и с отчаянием в глазах залпом выпил эликсир. После чего, зашатавшись и закатив глаза, грузно рухнул на землю в обмороке. Его откачали, сунув под нос тампон, пропитанный экстрактом из помета болотной жабы. Придя в себя, Сентябрь с облегчением обнаружил, что прошёл испытание, но поскольку его доза была фальшивой, Шаэлин не выглядела удовлетворенной.
Коренастый полукровка с ненавидящим взглядом вышагнул вперёд. Он выхватил свой пузырёк и резко опрокинул зелье в горло, не моргнув и глазом.
«Наконец-то этот идиотский фарс закончится!» — прорычал Январь, окидывая всех вызывающим взглядом. Никакой реакции. Торжествующе ухмыльнувшись, он с силой швырнул пустой пузырёк в лицо энту, и тот со звоном разбился.
Бывший каторжник Февраль лишь похабно рассмеялся, когда подошла его очередь.
«Можешь сразу переходить к плану Б, потаскуха», — его единственный глаз злобно уставился на Шаэлин. Предупреждённые о скверном характере пациента кентавры не без удовольствия применили силу и влили эликсир в горло смутьяну. Несколько томительных секунд. Ничего. Несомненно, Февраль обладал на редкость паскудным характером, но при этом имел какой-то очень сложносочинённый кодекс чести.
Рыжий пухлощёкий ангелочек выступил вперёд, одаряя присутствующих своей обычной беззаботной улыбкой и весело подмигнув нимфе, словно это была какая-то забава. Ничуть не противясь, он с наслаждением выпил приготовленную обманку и даже попросил добавки. Его маска казалась истинным лицом: добродушным, искренним и любвеобильным.
Шаэлин же в своих мыслях была близка к отчаянью: «Август и Февраль исключены, но что теперь? Жалкий взяточник, слюнявый подросток и этот оборзевший грубиян Январь теперь могут выйти сухими из воды. Неужели я просчиталась? Последняя надежда — заносчивый выродок очередного вислоухого аристократишки? Откуда вообще взялись в АвЛи эти навязанные проклятыми людишками классовые расслоения?»
Он брезгливо взглянул на последний пузырёк и покосился на Хозяйку леса:
— В этом нет никакой необходимости, дамочка. Видите ли…
Отчаявшись, она махнула рукой верному Урану, давая понять, что до смерти устала от болтовни эльфов и не горит желанием ввязываться в диалог с очередным полудурком. Ухмыльнувшийся кентавр с радостью врезал под дых Апрелю, но его стон вскоре перешёл в безумный кашляющий смех:
«Вот оно. Настоящее лицо Сильварина. Жалкое сборище беспомощных калек, продажных шкур и обоссанных маразматиков. А надзирает за всем этим цирком уродцев тупая овца, к тому же шестёрящая на людишек.
Он вырвался из хватки кентавра и вскочил на вершину валуна, словно на эшафот, откуда мог докричаться до каждого из присутствовавших.
«И вы имеете наглость называть себя детьми ПРИРОДЫ? Тогда вы безнадежно слепы! Потому что Природа — это не воспетая вами пресловутая "гармония", что на деле есть не что иное как стагнация, загнивание, потакание слабости и трусости. Природа — это конкуренция, это вечная гонка, в которой выживает сильнейший, тот, кто приспосабливается, ломает правила, а не блюдёт их в угоду зажравшимся правителям вроде этой набитой дуры. Оглянитесь же, болваны! Пока вы кланяетесь своим берёзкам, люди вырубают их к чёртовой матери и строят из них осадные машины. Пока вы обнимаетесь со своими камнями, люди дробят их, добывают руду, плавят всё более совершенную сталь и куют из неё превосходную броню. Пока вы толчёте свои цветочки и лечитесь припарками, люди побеждают болезни в лабораториях, а при необходимости учатся применять болезнь как оружие! Они изучают химию, разрабатывают прототипы смертоносных огненных пращей, до которых нашим палкам и стрелам как отсюда до Луны. Жалкие горные карлики точат свои дырявые жёлтые зубы на наши святые рощи, а ещё они точат топоры - покруче наших. Чёрт, да даже таталийские слизни и те умудряются год за годом скрытно заражать и заболачивать наши владения на Западе. Вскоре нам будет нечего противопоставить врагам, потому что такие как вы зарылись в мох и думают, что просидят там вечно, целуясь с зайчатами. Сильварин слишком долго спал в обнимку с собственными иллюзиями. Я лишь хотел разбудить его. Научить бояться. Научить ненавидеть. Научить драться, если нужно, то грязно, но до победы. Потому что никто кроме нас сражаться за наш дом не станет. Но вы слишком тупы, чтобы понять, что Природа нуждается в Пробуждении. В крови, в страхе, в панике, в хаосе, который подтолкнёт её к стремительным мутациям. Новые виды животных — сильнее, быстрее и безжалостнее, чем нынешние вырожденцы. Новые породы деревьев, способные отравлять любого чужака, который дерзнёт приблизиться к ним, вместо этих бестолковых неповоротливых пней. Новая, пока ещё запрещённая, магия, проникающая в суть материи, вместо дурацких молитв. Новые насекомые, что станут нашими глазами и ушами повсюду. Только так АвЛи устремится в суровое будущее и займёт там заслуженное, доминирующее положение на вершине пищевой цепочки. С вами же, травоядными овощами, мы обречены на медленное угасание и неизбежную гибель. Я сделал то, во что верил, и ни о чём не жалею. Я готов стать мучеником, чьему примеру последуют все, кто верит в Лес».
Закончив свой грозный монолог, Апрель сорвал пробку пузырька зубами, шумно сплюнул её под ноги Шаэлин и, не сводя со всех презрительного ледяного взгляда, залпом испил его до дна.
Глаза юноши помутнели, а маска надменной ненависти сползла, обнажая гримасу неистовой боли. Гладкая бледная кожа на его холёном лице резко покрылась уродливыми багровыми волдырями, стремительно набухавшими и лопавшимися. Убийца с хрипом схватился за горло, тело неестественно выгнулось, он рухнул навзничь и забился в мучительных конвульсиях, загребая скрюченными пальцами комья земли.
Шокированные такой развязкой звери торжествующе загудели. Коллеги Апреля же отреагировали по-разному. Август утверждал, что на обратной стороне Луны есть ехидно ухмыляющаяся рожа. Ноябрь и Май были искренне расстроены. Февраль презрительно плюнул ему в искажённое ужасом лицо. Январь по обыкновению разворчался и принялся упрекать остальных в том, что он был единственным, кто возражал против приёма в круг опозорившего их душегуба.
Шаэлин же лишь тяжело выдохнула; после такого нервного перенапряжения она была не прочь пропустить пару стаканов огненной воды. Вкус победы был одновременно и приятным и горьким — уж слишком много душевных сил она ей стоила. Её первым желанием было тут же отдать подонка на растерзание подданным, но, взяв себя в руки, она решила соблюсти все формальности. В текущем состоянии виновного выносить и приводить приговор в исполнение было невозможно, потому было решено бросить его в темницу и дождаться, когда спадёт эффект отвара.
Остальных друидов ждал крайне неприятный разговор, поскольку согласно неписаным традициям Сильварина определённую ответственность за поведение своего собрата должна нести и вся община в целом. Но теперь, когда правота Древней была доказана, даже упёртый Тауриль признал свою ошибку и согласился на деятельное сотрудничество, пообещав реформировать Круг.
«Карл? Какого лешего ты здесь забыл? Отвернись сейчас же!» — зашипела нимфа, прикрываясь вениками.
«Хах! Где было твоё целомудрие на вечеринке у Фредди? Помню-помню партию в дартс на раздевание, а потом и на желание против той вульгарной пикси… Надо будет как-нибудь повторить. Жаль, сейчас некогда — новая тема наклевывается, с твоим участием. Подходи к Трухлявой Берте, потолкуем», — с привычной нахальностью потешился аферист и смылся раньше, чем она успела возразить.
Закончив с банными процедурами, Шаэлин направилась на встречу с твёрдым намерением как-нибудь проучить беспардонную малиновку, но события приняли неожиданный поворот. В тени кроны огромной трёхстолетней ивы её ждал высокий мужчина в дорогом изумрудном плаще. Карл лишь на секунду возник из дупла, для того чтобы с виноватым видом заранее объясниться и вновь поскорее удрать:
«Это, между прочим, совершенно законная деятельность в цивилизованных государствах. Называется "лоббизм". С тобой захотел пообщаться этот джентльмен, и я взялся представлять его интересы. В общем, не буду вам мешать».
Гость обернулся и вежливо склонил голову. Его красивое мужественное лицо, обрамлённое благородной сединой, было омрачено отпечатком глубокой тревоги, но вместе с тем выражало деятельную решимость. Голос его был вкрадчив, но дрожал, словно натянутая струна:
«Прежде всего, прошу Владычицу Сильварина простить меня за столь бестактное вторжение. Если бы не чрезвычайность сложившейся ситуации, я бы никогда не позволил себе прибегать к подобным трюкам и прошу вас не держать зла на своего… приятеля. Полагаю, вы догадались, кто я? Ксандор Таллас. Отец глупца, чьи руки обагрены кровью ваших собратьев. Полагаю также, что вам сейчас едва удаётся сдерживать праведный гнев, отчего мне вдвойне стыдно».
Он сделал паузу, глядя куда-то мимо неё, в прошлое.
«Признаю, я не справился, не состоялся как хороший отец, хотя всегда искренне стремился к этому. В моём распоряжении было всё: ресурсы, связи, титул. Но чем более идеальный мир я старался выстроить вокруг него, тем более несовершенным ему казался мир реальный. Вы же слышали его, с позволения сказать, мотивацию? Согласитесь, что она не тянет на хитроумный выношенный план убеждённого негодяя, напротив, она просто смехотворна, это юношеская блажь, помноженная на убеждение во вседозволенности. К тому же, наверняка внушённая каким-то провокатором. Но не подумайте, что я хочу снять ответственность с себя. Слишком долго я закрывал глаза на его ошибки, оправдывал слабости, пока сегодня наконец не осознал, что взрастил преступника».
Эльф горько усмехнулся, вынося себе этот выстраданный приговор.
«Словом. Я прошу вас о помиловании. Пощада в наших традициях всегда ценилась выше мщения. Что же до наказания, то он отправится в монастырь Лунных Поводырей, что на Селентире, где примет постриг. Вам известно о строгости их обетов, вам известно, что они приносятся на срок в пятьдесят лет. Пусть каждый день умывает прокажённых, кормит немощных, опекает тех, кого считал ниже себя. Он научится смирению. Служить, а не повелевать, созидать, а не разрушать. Я верю в то, что этот опыт излечит его заблудшую душу».
Ксандор замолчал, будто взвешивая в уме последнее, что решился произнести, и выжидая реакции Шаэлин, но та пребывала в смятении. Минуту назад она готова была арестовать его и бросить в одну клетку с его дрянным сыном, но теперь ответ словно застыл в горле.
Эльф поднял взгляд, полный мольбы и надежды:
«И последнее… Я понимаю, что это будет выглядеть как самая банальная и никчёмная взятка. По правде, я и сам ненавижу себя за то, что всё складывается именно так, но я в отчаянии, и я готов ухватиться за любую возможность. Я не предлагаю вам золото, я предлагаю нечто, что также бесценно, как и милосердие. Этим даром должен владеть тот, кто докажет свою мудрость. В моих владениях тайно гнездится последняя на востоке АвЛи пара золотых драконов. Вы получите их, если сделаете правильный выбор».